Ситниченко К.Е.
CТАРООБРЯДЧЕСТВО
И РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: ПРОБЛЕМА ИДЕИ И ВЛАСТИ
В результате налаживания диалога между Русской
Православной Церковью и старообрядческой
Митрополией в сознании современной российской интеллигенции происходит
переосмысление роли старообрядчества в истории России.
Произошедший в XVII веке Церковный Раскол характеризуется тем, что
представляет собой как бы одну из отправных точек тех нравственных, духовных
противоречий, которые предопределили крах российской самодержавной государственности
в 1917 году.
Предтечей Раскола в середине XVI века, можно считать беглого холопа Феодосия Косого,
провозглашавшего, что церковная догматика и культ – храмы, иконы, мощи – дело
рук человеческих, не имеющих ничего общего с божественным откровением, а тем
более – эта государственная организация вместе с царем. У христиан не может
быть властей, они не должны воевать, а вся их религия заключается в любви к
ближнему. Данные ереси смущали сознание обывателя, тем более в XVII веке, когда в Россию после Великой Смуты начинает
проникать протестантизм и рационализм Запада. После присоединения Украины к
России, особо значимую роль сыграл здесь митрополит Петр Могила, именно с него
начинают проникать в Россию латинские формулы и теории. А «книжная справа» ускорила
необходимость в устроении церковной жизни.
Не вдаваясь в подробности проведения самой реформы (она
описана в многочисленных исследованиях как светских, так и церковных
теоретиков), её последствия имели широкий политический и духовный резонанс.
Политический связан с многочисленными крестьянскими и
городскими восстаниями, которыми пестрят
XVII и XVIII века: восстание монахов Соловецкого монастыря, а затем восстание
Степана Разина, стрелецкие бунты, восстания под предводительством Кондратия Булавина и Емельяна Пугачева. В них
старообрядцы приняли активное участие.
Социально-духовные последствия носят уже более
радикальный характер:
– во-первых, общество раскололось не только
горизонтально, на господствующую верхушку и полностью бесправные низы, но и вертикально
– на ярых сторонников власти и вынужденных подчиняться ей тайных
недоброжелателей, и открытых противников проводимой реформы. Последние, уходят
в Раскол, унося с собой основы истинного
православного христианского созерцания;
– во-вторых, в сознании русского обывателя формируется
мировоззренческий дуализм: является ли
Русь Святой после реформы, если да, то в чем данная святость
проявляется, когда книги правят по греческим, западным (еретическим) образцам,
если нет, то где теперь эта святость, где
духовная благодать?
«Историческая ткань русской жизни становится в это
время как-то особенно запутанной и пестрой. Иного отступления уже не будет, зде
бо бысть последняя Русь» – писал протоиерей Георгий Флоровский [1].
«Буревестник» Раскола протопоп Аввакум провозглашал,
что Никон и царь – два рога Апокалиптического зверя, которым руководит дьявол –
троица, а значит, Дом Романовых и РПЦ являются главными противниками основной
мечты московского православия, мечты о «Москве – третьем Риме», мечты сохранения
Духа Святой Руси.
Если Русь перестала быть святой, а власть от
Антихриста, то в
богооставленном мире человек может оступаться, своевольничать, бунтовать против
существующего миропорядка, что явилось прологом к складыванию своеобразных
отношений между старообрядцами и властью, революционерами и старообрядцами,
которые оформляются в конце XIX век.
Именно в результате Раскола
появляется новое качество для русского менталитета – независимая личность в её духовной и экономической
форме. Из среды старообрядцев
формируется класс российских капиталистов: Милюковы, Прохоровы, Третьяковы,
Морозовы, Гучковы, Рябушинские, составившие цвет российского экономического
развития начала ХХ века, когда 64 % всего торгово-промышленного населения
Российской империи имели предков – старообрядцев. В начале этого столетия купцы
– старообрядцы умели вести дела так, что вытесняли из торговли немцев, армян и
евреев.
В начале XVIII
века начинается эмиграционный поток староверов за пределы России, в связи с
усилением давления на них со стороны официальных властей и РПЦ. За границей
формируется старообрядческая диаспора в Австрии, Румынии, Турции и с конца XIX века в США. Работая на шахтах, на заводах, занимаясь
сельским хозяйством, они сохраняли свой образ Родины и надеялись на возможность
возвращения в Россию, но Россию обновленную, без силового влияния со стороны
государства и официальной РПЦ.
Развитие старообрядчества с XVII – по XIX века носило
противоречивые тенденции. Происходили процессы дробления различных
конфессиональных объединений среди старообрядцев. Оформлялись, помимо основных
направлений – поповцев и
беспоповцев, различного рода толки: федосеевцы, поморцы, новопоморцы, филипповцы,
скопцы и т.д. Также, часть старообрядцев находились на легальном положении:
прихожане «единоверческой церкви», другие на полулегальном – белокриницкие
«поповцы», которые также имели легальные храмы, были и нелегалы –
«беглопоповцы», которые принимали священников, перешедших из Русской
Православной Церкви, и имели свои молельни, и «беспоповцы», которые избирали
своих наставников из мирян, и создавали Советы на квартирах, в своих домах.
Вторая половина XIX века обозначила процессы частичной либерализации
общества в рамках самодержавного строя. Представители более прогрессивной
части старообрядческой интеллигенции и
старообрядцы – предприниматели надеялись
на послабление со стороны власти в области свободы вероисповеданий. Но их
ожидания не оправдались.
В результате краха надежд на
обнародование указа о веротерпимости, старообрядцы, приняли участие в борьбе
против власти. Нельзя сказать, что
это
была борьба революционная, скорее она носила религиозный характер (идея борьбы
с Антихристом господствовала еще с Раскола), но все же староверы принимали участие в
революционном движении.
А.Д. Михайлов, один из лидеров
«Народной воли» свой революционный путь начал в старообрядческой общине. Сестры
Фигнер, С.А. Лешерн, Ю.В. Богданович также проходили выучку конспирации у
старообрядцев [2].
Среди жертв старообрядческого террора
оказался Великий Князь Сергей Александрович, сославший в ссылку
старообрядческого архиепископа Иоанна [3].
В 1875 году в деревне Верхняя Троица
Тверской губернии, в семье старовера родился М.И. Калинин, ставший,
впоследствии, главой Советского государства.
Справедливо отмечал М.А.Бакунин, что
«в мире не произошло ни одного политического или социального изменения, которое
не было бы сопровождаемо и часто предупреждаемо аналогичным движением в
философских и религиозных идеях [4].
Начало ХХ века было ознаменовано духовными идейными исканиями во всех слоях
российского общества. Эти метания, на фоне усиления социально-политических и
экономических противоречий, привели к первой русской революции. В ходе её
правительство вынуждено было даровать закон о свободе вероисповедания. Это дало
новые силы для староверов воплотить в жизнь идею истинности Царства Христова на
земле. На эти чувства, в начале ХХ века опирались социал-демократы, при разработке социалистических идей.
«Положение: «социализм есть религия» для одних есть форма перехода от религии к
социализму, для других – от социализма к религии» – писал
В.И. Ленин, думаю понимавший роль религиозных воззрений и исканий,
господствующих в российском обществе между двумя революциями, которые могли
способствовать росту антигосударственных настроений, и обретению новой
социальной базы революционеров [5].
Между двумя революциями: 1905-1917
годов, Россия была похожа на растревоженный улей, который необходимо было
умиротворить. Но правительство, следующее основным постулатам неизменности
существующего порядка, не всегда правильно определяющее самые животрепещущие
вопросы, подготавливало почву для собственной гибели. Да и РПЦ к 1917 году
(несмотря на Манифест 17 октября 1905 года о свободе вероисповеданий, Русская
Православная Церковь оставалась единственной подконтрольной конфессией со
стороны государства), не предпринимала шагов для ликвидации угрозы.
Начало ХХ века Н.О. Лосский,
В.В. Розанов и другие философы отмечали «как пролог к религиозному
возрождению» [6], хотя в 1935 году Н.А. Бердяев написал: «Вряд ли можно
сказать, что у нас был религиозный ренессанс. Для этого не было достаточно
сильной религиозной воли, преображающей жизнь, и не было участия в движении
более широких народных слоев» [7]. Противоречия в среде духовной интеллигенции,
также способствовали бескомпромиссному утверждению идеи борьбы с существующей
государственностью со всеми ее учреждениями и атрибутами среди старообрядцев.
Данные обстоятельства, усугубленные
Первой Мировой Войной, подвели Россию к
Февральской революции 1917 года, немаловажную роль в данных событиях сыграли
старообрядцы, представляющие собой более сплоченный и целенаправленный мир,
одержимый идеей восстановления Христианского порядка и идеи Богоносности русского народа.
1. Протоиерей Георгий Флоровский. Пути русского
богословия. IMCA – press, 1983, С.58.
2. Шахназаров
О.Л. Старообрядчество и большевизм// Вопросы истории. 2002. №4. С. 76.
3.
Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) Церкви.
Барнаул. 1999. С. 398.
4. Бакунин М.А. Полн. собр. соч. Т.1. СПб. 1906.
С. 80.
5. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.17,
С.423.
6. Смирнов
И.П. Осмысление старообрядчества в русской философии «духовного ренессанса». В
кн.: Мир старообрядчества. История и современность. Вып. 5. М. 1999, С.30-32.
7. Н. Бердяев о русской философии. Ч.2.
Свердловск, 1991. С.217.