Электронная библиотека Центра изучения православия и древнерусской культуры  http://www.drevnerus.narod.ru

 

Человек верующий в культуре Древней Руси. Материалы международной научной конференции 5 – 6 декабря 2005 года / Отв. ред. Т.В. Чумакова. СПб., Издательство «Лемма».  2005. 252 с. ISBN 5-98709-013-X

Содержание см. http://drevn2005.narod.ru/soderzanie.htm

 

 

ПАТРИАРХ НИКОН И ЕГО ВРЕМЯ

 

Н.В. Воробьева

«Возражение или разорение смиренного Никона, Божией милостью патриарха…» в историографической традиции*

 

Вопросам  идеологического содержания реформ Патриарха Никона посвящен огромный массив литературы, мы также рассматривали указанные проблемы в ряде статей [1]. В данной работе хотелось бы затронуть проблемы рассмотрения творческого и богословского наследия Святейшего Патриарха в историографической традиции.

Свое «Разорение» патриарх Никон написал в 1664-1665 гг. в опровержение боярина  С. Стрешнева и Паисия Лигарида. 30 вопросов предложил письменно боярин Семен Лукьянович Стрешнев «нанятому адвокату» [2], Паисию Лигариду. В порядке судебного состязания ответы Паисия Лигарида были предъявлены Патриарху Никону для соответствующих объяснений, тот в ответ написал значительное концептуальное произведение на тему об отношении двух властей, которое составило  900 рукописных листов:  «Возражение или разорение смиренного Никона, Божиею милостию патриарха, противо вопросов боярина С. Стрешнева, еже написа Газскому митрополиту Паисию Лигаридиусу и на ответы Паисеовы». Этот замечательный труд не был известен в русской печати. Его перевел английский писатель диакон В. Пальмер (1871-1876) и издал его в своем собственном переводе на английский в шести томах под заглавием «Тhе Тzаr аnd Тhе Раtriаrсh» (Лондон, 1873 г.) [3]. Полностью по-русски произведение не было издано. Содержание «Разорения…» стало известным исторической науке благодаря «весьма ценному для русской Церкви капитальному труду почитателя патриарха Никона» [4] профессора Варшавского университета М.В. Зызыкина [5] «Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи». Этим же источником пользовался  Г.В. Вернадский [6], на которого ссылаются и современные авторы [7].  В частности, Д.Ф. Полознев  в своей статье «Церковный суд в России XVII века» пишет:  «Находясь в добровольном изгнании в ожидании суда, Никон написал пространное сочинение в свою защиту: «Возражение или разорение смиреннаго Никона, Божиею милостию патриарха, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа Газскому митрополиту Паисию Лигаридиусу и на ответы Паисиовы» (См.: Patriarch Nikon on Church and State. Nikon’s «Refutation». / Edited, with Introduction and Notes by Valerie A. Tumins and George Vernadsky. Berlin; New Jork; Amsterdam, 1982. (Slavistic printings and reprintings. 300).) . Судя по тому, что вопросы-ответы Стрешнева-Лигарида стали известны Никону, они уже распространялись в списках. всей своей богословской эрудицией».     

Вновь подготовил к изданию на русском языке  - В.В. Шмидт [8], который предлагает рассматривать фигуру Патриарха Никона, прежде всего, как церковную (так как он  - Святейший Патриарх), а не государственную [9]. Государство строится (должно, по крайней мере) по принципам горнего мира, следовательно функция патриарха – защитить общество (паству) от нестроений. Патриарх несет в себе образ христов – духовный и материальный, чувственный, в этом и заключается высший смысл обожения [10].

Исходя из источника мы можем выделить условно основные историографические линии отношения к реформаторской деятельности Святейшего Патриарха.  Обычно выделяют две историографические позиции: «критическую»: Паисий Лигарид [11] – Макарий (Булгаков) [12] – С.М. Соловьев [13] – Н.Ф. Каптерев [14] и «апологетическую»: дьяк И. Шушерин [15] –  Н.А. Сергиевский [16] – В. Пальмер [17] –  С. Соболев [18] - М.В. Зызыкин [19]. В зависимости от первоначального источника, рассматривать взгляды того  или иного деятеля представляется единственно возможным через анализ его эпистолярного творческого наследия. Данное условное деление продолжает существовать до сих пор [20].

Профессор Московской духовной академии Н.Ф. Каптерев  в своей  работе «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович» подверг сомнению выводы целого поколения исследователей, во главе с Н.И. Субботиным, который характеризовал патриарха Никона как  человека всей душой преданного заботам о пользе церкви и государства, стоявшим выше  суеверий и предрассудков своего времени [21]. В новейшей историографии особо исследуется  судьба и деятельность Н.Ф. Каптерева, подчеркивается нонконформизм его позиции [22]. В частности, кандидат богословия С.А. Голубцов [23] в работе «Заслуженный профессор Московской Духовной Академии член-корреспондент Академии наук Николай Федорович Каптерев. Жизнь, деятельность и его научные труды (с их критикой) о эпохе патриарха Никона и царя Алексея Михайловича и на другие темы. Обзор и исследование по материалам архивов и публикаций» в Приложении «Попытки ревизии результатов, полученных Н.Ф. Каптеревым» подчеркивает: «… в 30-х годах XX века в Варшаве появился напечатанный в трех частях труд профессора Богословского ф-та местного Университета М.В. Зызыкина «Патриарх Никон, его государственные и канонические идеи». В этом труде… обращает наше внимание только одно – неуемная попытка автора, вопреки фактам и логике, обелить всякий поступок Патриарха Никона в угоду, очевидно, охранительным позициям, которые занимал в отношении церковной истории автор этой книги (С. 119)… «Его уход, - подчеркнуто декларирует Зызыкин, - является актом исповедничества и центральным фактом его жизни и деятельности» (Патр. Никон., ч. 2, с. 333). И вот после такой сногсшибательной декларации Зызыкин начинает подвергать всяческому сомнению все свидетельства не в пользу Никона… В отличие от настоящего историка, Зызыкин  в работе по этой теме опирался, в основном, только на публикации, а не на архивы, да и в своем эмигрантском положении он иначе поступить не мог… (С. 122) … В последнее время некоторые представители русской интеллигенции вопреки исторической истине стали на путь идеализации русской старины, самодержавия и некоторых исторических деятелей – в том числе и трагической фигуры патриарха Никона. В этом деле плохую услугу нашей интеллигенции оказал ни кто иной, по нашему мнению, как протоиерей Лев Лебедев, написав в высшей степени необъективный по своей пристрастной симпатии к Патриарху Никону труд [24]. .. утверждения о. протоиерея декларативного характера, совершенно не отвечающие действительности (8 пунктов)… (124) …Тенденциозность сочинения о. Льва Лебедева была обличена и на страницах вышедшего в самое последнее время труда Б.П. Кутузова [25].

Диакон Александр Панкратов (РПСЦ) [26] указывает, что многие последние работы, касающиеся вопросов никоновских реформ «как в содержательной, так и в теоретически-обосновательной части имеют признаки не столько научно-исторических, сколько конфессионально-ангажированных произведений». На примере статьи В. Шмидта «Жизнеописание Патриарха Никона», а также А.А. Ещенко «Русская Палестина патриарха Никона», автор делает следующий вывод: «рассматривавшиеся в настоящем сообщении труды, в первую очередь статья В. Шмидта, как в содержательной, так и в теоретически-обосновательной части имеют признаки не столько научно-исторических, сколько конфессионально-ангажированных произведений. Их авторы явно выполняют заказ на обеление и возвеличивание Никона, вероятнее всего, сделанный теми в Московской Патриархии, кто желал бы видеть реформатора в лике святых. И так как роль названного религиозного центра сегодня весьма значительна в очень многих сферах нашей жизни, подобные публикации, скорее всего, будут и впредь появляться. В этих условиях, по моему мнению, всё более актуальной становится задача сохранения научно-исторической объективности при проведении исследований, связанных с духовными движениями России… На эту тему существует немало исследований и публикаций, значительнейшие из которых В. Шмидтом, правда, игнорируются. Так, отсутствуют ссылки на фундаментальную монографию Н.Ф. Каптерева, двухтомник «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович», вышедший еще в 1909-1912 гг. и недавно репринтно переизданный. Не упоминается и капитальный труд С.А. Зеньковского «Русское старообрядчество. старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века». В связи с последним из отмеченных обстоятельств, думаю, уместно привести принадлежащую С.А. Зеньковскому характеристику тех устремлений Никона, которые В. Шмидт именует «воцерковлением государства»: «В своем толковании церковной власти и ее превосходства над властью царя Никон совершенно отошел от византийской и русской традиции симфонии властей и целиком стал на точку зрения католической церкви, как ее в ХI-ХIII веках, во время борьбы с императорами за инвеституру, излагали папы» [Зеньковский С.А. Там же. С. 232]. На фоне этого утверждения мнение В. Шмидта о том, что Никон «был ярким выразителем традиционного русского религиозно-философского мировоззрения» [Шмидт В.В. Жизнеописание Святейшего патриарха Никона // Журнал московской патриархии. № 11. 2002. С. 57.] представляется, по меньшей мере, недостаточно обоснованным».

Таким образом, две означенных  точки зрения продолжают существовать и определять содержание рассмотрения того или иного источника.

Остановимся подробнее на вопросе о соотношении священства и царства, так волновавшего как современников, так и историков и составившем ядро пастырской концепции святейшего патриарха Никона.

В захвате царем церковной власти по управлению церковью Патриарх Никон видел отступление от Св. Писания и св. канонов, которое будет почвою для появления антихриста [2 Фес. 2:3]. По его словам, царю следовало бы быть образцом соблюдения св. канонов для всех, и в государственном законодательстве не делать отступления от них. Это отступление было открыто Богом пророку Даниилу. «Как Мидийская империя, - говорит Никон, - была разрушена Вавилоном, а Вавилонская Персидской, а Персидская Македонской, а Македонская - Римской, так Римская должна быть разрушена антихристом, а он - Христом». (Егда же тая разорится, падет на безначалство и человеческую (л. 591) и Божию поищет похитити власть, якоже же бо яже прежде сего разоришася царствия, сиречь Мидское от Вавилонскаго, Вавилонское от Персскаго, Персское от Македонскаго, Македонское от Римскаго, тако и сие от антихриста, а он от Христа. И к тому не содержит и сия со многим изъяснением Даниил нам предает. И тогда, рече, явится беззаконный и что по сих близ утеха, наводит бо, его же Господь Иисус, рече убиет духом уст своих и упразднит явлением пришествия своего. Его же есть пришествие по действу сатанину, якоже бо огнь нашед просто малая животная и прежде пришествия самого от далече сущая унывати творит и изнуряет. (л. 591 об.)  Сице и Христос повелением точию и пришествием антихриста убиет, довлеть ему зде быти и сия вся погибнути, уставит прелесть и явлеися токмо. Таже являяй кто есть сей, его же пришествие по действу сатанину во всякой силе, рече, и знамениих и чюдесех ложных, сиречь всякую покажет силу, но ничто ж истинное, но к прелести вся сия предрече. Да не прелщаются сущии тогда и чюдесех, рече, ложных или притворениих или  на лжу ведущих и во всякой прелести неправды в погибающих. Почто  убо, рече, попусти Бог сему быти и каково сие есть смотрение. Кии же прибыток оного пришествия (л. 592) [27].

Очевидно, патриарх Никон в понятие Римской империи включает и Россию как продолжение первой в отношении унаследования от нее императорской государственной власти, в которой еще св. Иоанн Златоуст видел «удерживающего от среды» [2 Фес. 2: 7.], то есть препятствие для появления антихриста.

Патриарх  Никон в своем протесте указывал, что захват государством церковной собственности влечет за собою страшные наказания от Бога. Он проводил в пример царя израильского Ахава, который немного взял из того, что посвящено Богу, но гнев Божий пал на весь Израиль. Указывался им и царь египетский Шишал, которого поразил Господь за поход на Иерусалим с целью овладеть сокровищами Иерусалимского храма, а также ассирийский царь Сеннахирим, захотевший взять город Иерусалим и осквернить его святыню; Господь рукою Ангела поразил за это смертью 185 тысяч ассирийского войска. (Видели, лживый ответотворче, древле реченное о хотящем отвечати, коль страшно, и что бысть Ахару сыну Хармиеву, еже взят от возложенных Богу мало нечто, на весь Израиль гнев Божий бысть. Отпустил фараон царь египетскии (л. 425)  люди Божия Израиля, паки хотя возвратити, в мори потоплен бысть со всем воинством. Восхоте Амалик Израилю противу стати, в пустыни поражен бысть. Взыде Сусаким царь египецкии на Иерусалим взяти сокровища святыя церкви, и порази его Господь. Взыде Сенахирим царь асирийскии взяти святая, и поругася святому Сиону, и порази аггел 185 тысящ. Взят Навуходоносор царь вавилонский сосуды от святыя церкви, от царства изгнася и со зверми седмь лет пасяся. Взят Валтасар царь вавилонский святыя сосуды в свою потребу, в ту нощь смертию умре, и царство вавилонское скончася. (л. 425 об.)) [28].

В «Разорении…» патриарх Никон ясно различает власть церковную и власть царскую, из коих ни одна не должна подавлять своим вмешательством области другой, но каждая должна блюсти свой порядок за своею собственною ответственностью. «В духовных делах, - говорится здесь, - воля царя не может стоять выше церковного закона, ни в отношении какого-либо дела, принадлежавшего Церкви, царь не может делать установлении или действовать с властью контролирующей. Так же надо понимать и о церковных канонах, которые повелевают соблюдать и поддерживать царские законы. Ни один человек не может противодействовать канонам Церкви, учению св. отцов и законам царства, или что-либо возражать против них: каждая имеет свой собственный порядок и права, установленные Богом, и каждая должна поддерживать и защищать свой собственный порядок для себя, на свою собственную ответственность» [29].

На протяжении всей рукописи патриарха Никона не встречаются требования каких-либо прав в делах государственного управления для духовной власти в лице Патриарха.

Священство выше царства, по Патриарху Никону - в силу превосходства его задач и правомочий, при сравнении двух величин. Царству поручено земное - низшее, священству небесное - высшее. «Хощеши ли навыкнути, да покажу ти, откуду привниде клятва и не собою, но от златаго языка услышим. Той возвестит нам и не обинется лица силных, аще и пострада от тех даже до смерти. Рцы, всезлатый уста, рцы, и не обиняйся, якоже тогда не убояся от убивающих тело твое всесвятое, души же твоей погубити не могоша, но паче своя души погубиша злии тии мучители. (л. 846 об.)  Рцы и ныне противником Христова Евангелия и святых ученик его и апостол и свесвятаго вашего учения, откуду клятва привниде. Отвеща златые уста: Реку и не обинуюся, откуду клятва привниде… Аще бо и честне вам престол царскии является от приложных ему камений и обдержаща и злата, должен есть судитися яко царь, (л. 206) но обаче, яже на земли получил есть строителствовати  и множае сея власти не имать ничто же.

Священства же престол на небеси посажден есть. Кто сия глаголет, сам небесный царь. Елика бо аще свяжете на земли, будут связани на небесех. Что сея равно убо будет чести от земли начало суда прииемлет небо, понеже судия на земли седит, владыка последует рабу. И яже убо сей отсудит, сия он горе утвержает и между Бога и человеческаго естества стоит священник, яже от онуду чести сводя к нам, яже от нас. Гневающась того, ко общему примиревя естеству, приразившая ся нас, изхи(л. 206 об.)  щая от того руку. Сего ради и царие помазуются от священническую руку, а не священники от царския руки. И самую царьскую главу, под священникове руце принося, полагает Бог, наказуя нас, яко се оного болши есть властник, менше бо от болшаго благослвляется. Аще бы имел кто глас велии испустить по вся люди, яко царь Христа отверглся, есть и Бога, кто бы похвалил то, развее отступник. Како же таковый несть отступник Христа, аще и царь, всем бо Господь рекл есть обще: Слушаяй вас, Мене слушает, отметаяися вас, Мене отметается, отметаяи же ся Мене, и Отца Моего отметается. Благотворяй, от Бога есть, (л. 207)  а злое творяй, не веде Бога.

Глаголеши, яко тишайшии государь наш и всещасливой царь вручил Никону, чтоб досматривал всяких судеб церковных. Како убо глаголеши, совопросниче, яко царь вручил Никону всяких судеб церковных? Не виде в вышеписанных, яко не от царей началство священства приемлется, но от священства на царство помазуются. Тем же явлено есть множицею, яко священство царьства (л. 297 об.) преболе есть.

Из самого библейского происхождения царства и священства Никон выводит также их неравенство. Неравенство их усматривает Никон и в судьбах истории церкви. И аще не бы христианскии царь был и христианским законом сам не подлежал и нуждею влачим на суд, хотящим судитися с нами, (л. 991)  то и сему закон положил Христос во Святем Евангелии. И  хотящему судитися с тобою и ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу, а иже и сущим во евангельстей заповеди, аще и царь, аще и князь, кто будет превыше своего достояния власти, чрез Божественныя заповеди да не судит, то есть священнаго чину, понеже священство и самого царствия преболе. О сем же много есть явлено напреди, понеже нигде ж есть явлено, еже бы Господь царем и князем рекл: Примите  Дух Свят, им же отпустите грехи, отпустятся, и им же держите, держатся. Аминь, глаголю вам, елика аще свяжете на земли, будут связана (л. 991 об.)  на небеси, и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небеси. Но кому ли сие речется? Святым Его учеником и апостолом и по них приемником тех власти и достояния архиереом, а не царем и князем.

Видели, совопросниче (л. 362 об.)  неправедный, како священство начася, не от человек, ни человеком, но от самого Бога, и древнее и нынешнее, а не от царей, якоже ты глаголеши, но паче от священства царство произыде. И ныне есть, якоже устав царскаго поставления свидетелствует, священство всюду пречестнейши есть царства, якожде выше назнаменах от Божественаго писания и ныне паки речем.

Царство, аще и от Бога дадеся в мир, но во гневе Божии, и се чрез священство помазуется чювственым елеом, священства же помазание Святым Духом непосредствене, якоже Господь наш Иисус Христос помазан на архиереиство, яко выше сего писано есть такожде и святии апостоли. Сего ради (л. 363)  на помазании архиерейства архиереи, приемше святое Евангелие, распростерше свыше держат над главою поставляющагося архиерея.

Пока такое отношение властей соблюдается, и царства стоят твердо. В поведении царя Алексея Михайловича Патриарх Никон видит нарушение этого богоустановленного строя. Царь не только «сам святительства на ся восприял, но и вси, во власти его сущии, то творят..» (Л. 209) Кроме этого царь посягнул на имущество церковное: «Не есть безжителен, но множае нежели на Москве патриархия имеет, яко ничто же, но все царское величество чрез божественныя законы, вышеписанныя зде, олихоимствова. И не имеет святая великая церкви никотораго причастия в Москве, якоже прежде при прежних царех и великих князех имела, но есть пуста всякого перваго своего достояния, яко вдова осиревше.(Л. 141 об.)... А о себе не изволил великии государь праведно разсмотрить, колико у святей велицей церкви Пресвятыя Богородицы поимал отчин, людей и прочих всех домовных потреб, хлеба, рыбы, денег, ло(л. 190)  шадей и прочих потреб вместо великаго дароношения за помазание на царство. Такожде и от прочих святых церквей и монастырей поимано елико отчин и людей, и денег, и хлеба, и лошадей, и кто может исчислить. А ему, великому государю, святая великая соборная апостольская церковь и прочия святыя церкви и святыя монастыри ничем не повинны и нникакими данми, развее по завещанию святых апостол молитвою и честию, якоже Павел апостол учит». Патриарх Никон писал Паисию Лигариду, протестуя против новой государственности: «А бояром нашим и тиуном нашим и всем судиам нашим и иже по нас в род и в род до века никако же судов святительских церковных не судити и наших мирских судов без судей митрополичьих не судити десятого ради дохода. Богом заклинаем и Пречистою Богородицею соблюдати сия неподвижно даже до скончания мира. Аще же кто преобидит сии устав, таковым грех и непрощеным быти от Господа Бога, аще не покаются.». Патриарх Никон протестует против новых порядков и идеологии нового  секулярного государства. Считая бытовую реформу ниспровержением основ, Патриарх Никон  призывал к прямой борьбе с государством и к мученичеству: «Тако и ныне: аще кто за святый евангельскии закон и за заповеди Христовы и святых апостол и святых отец каноны станет и мужески подвигнется, якоже и первии подвижницы, не точию судьи послушает, но и оплюет и проклянет веление его и закон, такожде и у пристава наказную и приставную память аще кто отъимет и издерет и поплюет и потопчет, не погрешит таковый своего спасения, якоже и первомученицы.» (Л. 730 об.). Если царь попрал каноны, а архиереи ему покорились, то и архиереи подвергли себя церковной анафеме и потеряли свое священство. Особенно Никон возмущался передачей звания местоблюстителя митрополиту Питириму царским указом без собора. Раз Питирим получил власть не из канонического, а из мирского источника, то он потерял и свое епископство. И «и вси, от него поставлении презвитери и диакони и прочии причетницы, чюжди священия. И елицы от тех крещени, не крещени, и ниже християны нарицати тех лепо есть.

Такожде и вси, елицы ему приобщишася митрополити и архиепископи, и епископи, и прочии священнаго чина и мирстии людие, кто ни буди, по святым правилом извержены и отлучены. А еже митрополитом и епископом в чюжую епископию не преходити от своея области, многа правила покажу ти, возбраняюща, еже не приходити митрополиту (л. 756) или епископу от своея области во иную, ни поставляти презвитеры и диаконы или иное что епископское и церковное правление творити и церковных вещей... Мирскаго суда у царя просяй - не епископ. Такожде и прочии священнаго чина, оставивше церковные суды, к мирским судиям прибегнут, аще и оправдани будут - извергнутся. И елицы ныне митрополиты, архиепископы и епископы, архимандриты, игумены, священницы и диаконы и прочии причетницы церковнии, через божественныя правила под суд царский и прочих мирских людей ходят: - митрополиты уже несть к тому достойны именоватися митрополитами, також и архиепископы, даже и до последних. Аще и в чину себе сочетавают и священных одежд лепотами (украшенными) являются, по святым божественным канонам извержени суть. Темже и елика свящают - не освящени суть; елика благословляют - не благословени суть. Ибо от тех крещени - не крещени и поставлени - не причетницы... И такова ради беззакония все упразднилося святительство и священство и христианство - от мала до велика.» (Л. 756 об.) Такова же диалектика и система доказательств протопопа Аввакума и диакона Федора - наступили времена антихриста. «Или ты не веси, елико беззаконуеши чрез Божественныя заповеди и святых апостол и святых отец правила деянием своим (л. 250 об.)  и писанием? Како же ты и Крутицкой митрополит несте Антихристи и отметницы Божии, понеже Божественных его повелении и святых апостол и святых отец правил отвергостеся непослушанием.» (л. 264)  Како же той несть проклят, кто Бога не знает, тот есть Антихристов, якоже ты, ответотворче, и Крутицкой митрополит…Како убо, злелукавыи человече, глаголеши, яко царь велел нам судеб церковных досматривати, его же сам не имеет. И видел еси, кто есть Антихристи и кто есть чада Божия и чада неприязнена, кто (л. 303) дух истинный и дух лстеч. Ныне мнози Антихристи есть, Крутицкий митрополит и прочии подобнии ему. Чада неприязнена ты и подобнии тебе. Дух лстеч Газскии митрополит и инии подобнии ему… " Не иже бо токмо уничижаем, блажен, но егда Христа ради и изгонится. Аще ли си две, не суть окаянен он есть, а не блажен, яко многих соблажняя. Понеже и злодее и разорители закона евангельскаго и заповедей оглаголуеми и обличаеми от любящих и хранящих евангельское слово, мнят тяжко себе и поносно быти. И того ради умыслиша, якоже ты, князь Никита, новый закон написал советом антихриста, (л. 732 об.)».

Таким образом, можно выделить следующие характерные черты идеологии Патриарха, касающиеся роли церкви в государстве:

1. Свойства церкви: святость, единство, вселенскость, апостольность (Л. 331 об.)

2. Свойства Патриарха как главы церкви – «патриарх есть образ жив Христов» (Л. 97) Власть патриарха и священника вообще – (Л. 367 об.)

3. Церковная иерархия, ее власть, полномочия и ответственность – (Л. 203)

4. О неугодных действиях священника, расколе – (Л. 47 об., 258 об., 259.)

Согласно концепции Патриарха Никона, патриарх имеет право и долг контролировать по мерке христианского идеала всю государственную жизнь и обличать все ее уклонения от норм канонических, не щадя и самого царя. Именно это, по мнению многих исследователей не позволило Святейшему Патриарху вернуться на патриаршую кафедру. И  царю Алексею Михайловичу оставалось окончательно низложить опасного в государственном смысле иерарха. В церковном же смысле, Патриарх  Никон явил оригинальное богословское творчество, по сути своей исходившее из тех же посылов, что и ранняя старообрядческая идеология -  в тезисе о секуляризации как наступлении «последних времен», во многом «унаследованный» от киевской богословской традиции  -  «Большой Катехизис» Лаврентия Зизания, не воспринятый Русской православной церковью («никонианской!?») [30], «Кириллова книга» и «Книга о вере» [31], составившие основу эсхатологического и догматико-полемического учения многих согласий старообрядцев [32].

 

Примечания:

1. См. подробнее: Воробьева Н.В. Церковные реформы в России в середине XVII века: идейные и духовные аспекты. Монография. Омск: Издательство «Прогресс» ОмИПП, 2002. С. 36-41. Воробьева Н.В. Система духовной харизмы в русской православной церкви // Славянское  единство: Международная научная конференция, посвященная 2000-летию Рождества Христова: тезисы докладов и сообщений. Омск, 2000. С 104-108. Воробьева Н.В. Идея «симфонии властей» в интерпретации патриарха Никона // Омские исторические чтения, посвященные памяти доцента кафедры дореволюционной отечественной истории ОмГУ А.Е. Плотникова: сборник воспоминаний, статей, тезисов выступлений. Омск: ОмГУ, 2003. С. 34-41. Воробьева Н.В. Идейные и духовные истоки церковных реформ в середине XVII века // Социально-экономические и гуманитарные аспекты модернизации общества. Сборник научных трудов. Омск: Издательство «Прогресс» ОмИПП, 2003. С. 169-175. Воробьева Н.В. Некоторые аспекты русской духовной культуры (на примере церковных реформ патриарха Никона) // Профессиональная, правовая и духовная культура в подготовке специалиста и формировании личности: Сборник материалов межрегиональной научно-практической конференции 16 декабря 2003 г. / Под ред. А.И. Барновского. Омск: Издательство «Прогресс» ОмИПП. 2003 С. 74-78. Воробьева Н.В. К вопросу о духовных аспектах реформ русской православной церкви в середине XVII века  в дореволюционной историографии // Валихановские чтения – 9. Материалы международной научно-практической конференции. Т. 1. Кокшетау, 2004. С. 223-228. Воробьева Н.В. Знаковые события в жизни патриарха Никона // Социальные конфликты в России XVII-XVIII веков. Всероссийская научно-практическая конференция. Саранск: Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2004. (в печати).

2. Карташев А. Очерки по истории русской Церкви. Т. 2. М., 1992. С. 194.

3. Palmer W. The patriarch and the tsar. V. 1–6. London, 1871–1876.

4. Соболев С. (арх.) Русская идеология. Глава 7.  // http://www.apocalypse.orthodoxy.ru/

5. Зызыкин М.В. Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи. Ч. I - III. Варшава 1931-1938, переиздан -  М., 1995. М., 1995.

6. Patriarch Nikon on Church and State. Nikon’s “Refutation” / Edited, with Introduction and Notes by V.A. Tumins and G. Vernadsky. Berlin, London, Amsterdam, 1982.

7. Полознев Д.Ф. Церковный суд в России XVII века // Исторический вестник. № 1 (16). 2002.

8. Возражение или разорение смиренного Никона, Божией милостью патриарха, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа Газскому митрополиту Паисию Ликаридиусу, и на ответы Паисеовы РГАДА. Ф. 27. Д. 140, ч. IV. Л. 2-62. // Патриарх Никон. Труды / Публ. В.В. Шмидт. М.: МГУ, 2004.

9. Шмидт В.В. Жизнеописание Святейшего патриарха Никона // Журнал московской патриархии. № 11. 2002.

10. См. подробнее: Воробьева Н.В. К вопросу о концепции пастырства Святейшего Патриарха Никона) // Международная научная конференция «Государство, Церковь, общество: исторический опыт и современные проблемы» г. Москва 11-13 апреля 2005.  C. 215-220.

11. Лигарид П. Истории суда над патриархом Никоном. Подробные сведения о Паисий Лигариде собраны и опубликованы римско-католическим патером П. Пирлингом сначала в журнале «Русская старина» (февраль, 1902 г.), а потом в отдельной книге «Исторические статьи и заметки», вышедшей в Петрограде в 1913 г.

12. Макарий (Булгаков) митр. История Русской Церкви. XII т. СПб., 1883.  С. 221-226, 264-266, 306, 307. Он же. Патриарх Никон в деле исправления церковных книг и обрядов // Прибавление к Творениям святых отец. 1881. 116 стр. и отд.

13. Соловьев С.М. История России с древнейших времен.  Кн. V – VI.  М., 1961.

14. Каптерев Н.Ф. Борьба кружка ревнителей благочестия с патриархом Иосифом по вопросу единогласия // Богословский вестник. 1908. Апрель. Он же.   Власть патриаршая и архиерейская в древней Руси в их отношении к власти царской и к приходскому духовенству // Богословский вестник. 1905. Т.1, апрель С. 657-690, Т.2., май С.27-64. Он же.  Оправдание на несправедливые обвинения. М., 1888.   Он же.  Отзыв о книге М. Сменцовского “Братья Лихуды”. ( Опыт исследования из истории церковного просвещения и церковной жизни конца XVII и начала XVIII века). СПб., 1904.  Он же. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Время патриаршества Иосифа. Сергиев-Посад, 1913. Он же. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович.  Т. 1-2. М., 1996.

15. Шушерин И. К. Житие святейшего патриарха Никона, писанное неким бывшим при нем клириком. СПб., 1784.

16. Сергиевский Н.А. Святейший патриарх всероссийский Никон. Его жизнь, деятельность, заточение и кончина. М., 1894.

17. Пальмер В. Указ. соч.

18. Соболев С. (арх.) Указ.соч.

19. Зызыкин М.В. Указ.соч.

20. «Апологетическая» позиция: Palmer W. The patriarch and the tsar. V. 1–6. London, 1871–1876. Алферова Г. В. К вопросу о строительной деятельности Патриарха Никона // Архитектурное наследство. Сб. 18. М., 1969. Белокуров С. А. Дела святейшего Никона патриарха, паче же рещи дела врачебные // Белокуров С А. Материалы для русской истории. М., 1888; Он же.  Собирание Патриархом Никоном книг с Востока. СПб., б. г. Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти. Пг., 1916. Варлаам, архим. О пребывании патриарха Никона в заточении в Ферапонтовом и Кирилловом Белозерских монастырях. б. м., 1857. Георгиевский Г. Никон, святейший патриарх Всероссийский и основанный им Новый Иерусалим. СПб., 1902. Гиббенет Н. Историческое исследование дела патриарха Никона. Ч. 1–2. СПб., 1882–1884. Зеленская Г. М. Святыни Нового Иерусалима. М., 2002. Зызыкин М.В. Патриарх Никон: его государственные и канонические идеи. Ч. I - III. М., 1995. Зызыкин М. Царская власть и закон о престолонаследии в России. София, 1924. Иконников В.С. Новые материалы и труды о патриархе Никоне» // Университетские известия. Киев, 1888. № 6. Иоанн (Снычев), митрополит. Никон (Никита Минов) // Энциклопедический словарь русской цивилизации. М., 2000. Лебедев Лев, протоиерей. Патриарх Никон. Очерк жизни и деятельности // Богословские труды. Сб. 23–24. М., 1982, 1983. Лебедев Лев, протоиерей. Москва патриаршая. М., 1995. Лопарев Х. О чине венчания русских царей // Журнал Министерства народного просвещения. 1887. N 10. С. 312-319. Михайлова Н. Светися, светися, Новый Иерусалиме... // ЖМП. № 10. М., 1997. Михайловский С.В. Жизнь святейшего Никона, патриарха всероссийского. Изд. 3. М., 1907. Мордовцев Д. Л. Святой патриарх. М., 1995. Николаевский П Ф. Жизнь патриарха Никона в ссылке и заключении. СПб., 1886. Николаевский П.Ф. Московский печатный двор при патриархе Никоне // Христианское чтение. 1890–1891. Николаевский П.Ф. Обстоятельства и причины удаления патриарха Никона с престола. СПб., 1882. Николаевский П.Ф. Путешествие Новгородского митрополита Никона в Соловецкий монастырь за мощами святителя Филиппа. М., 1885. Сергиевский Н.А. Святейший патриарх всероссийский Никон. Его жизнь, деятельность, заточение и кончина. М., 1894. Соболев С. (арх.) Русская идеология. Глава 7.  // http://www.apocalypse.orthodoxy.ru/ Сорокин Ю.А. Православные традиции в русском самодержавии XVI-XVII вв. // Исторический ежегодник. ОмГУ. 1997. С. 5-17. Сорокин Ю.А. Византийские традиции в русском самодержавии // Выдающиеся государственные деятели России XVIII - XX вв. Омск, 1996. С. 8-18. Сорокин Ю.А. Алексей Михайлович // Вопросы истории. 1992.N 4-5. Субботин Н.И. Дело патриарха Никона. М.,1862. Шмидт В.В. Религиозно-философские воззрения и система богословия Патриарха Никона. М.: МГУ, 2000. Дис. на уч. ст. к. филос. н.

21. «Критическая» позиция:

22. Андреев В.В. Исторические судьбы раскола. М., 1870. Он же.  Раскол и его значение в народной русской истории. Исторический очерк. СПб., 1870. Он же.  Женский вопрос в расколе // Русские ведомости. 1880. №10. С. 34-41. Бороздин А. К. Очерки русского религиозного разномыслия. СПб., 1900; Он же.  Протопоп Аввакум. Очерк из истории умственной жизни русского общества в XVII веке. СПб., 1900. Бунин П. Великий раскол. М., 1912. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т.3. Ч.2.  М.,1900. Он же.  К нашей полемике со старообрядцами. М., 1905. Голубцов С.А. Заслуженный профессор Московской Духовной Академии член-корреспондент Академии наук Николай Федорович Каптерев. Жизнь, деятельность и его научные труды (с их критикой) о эпохе патриарха Никона и царя Алексея Михайловича и на другие темы. Обзор и исследование по материалам архивов и публикаций. М., 2003. Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века.  Munich, 1970. Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Время патриаршества Иосифа. Сергиев-Посад, I913. Лобачев С.В. Патриарх Никон и взаимоотношения государства и Церкви в середине XVII века. СПб., 1998. Дис. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. Макаров В.Е. Очерк истории старообрядчества. От Никона до наших дней. M., 1911. Он же.  К вопросу о причинах разделения русской церкви. M., 1912. Он же.  Вопрос о причинах разделения русской церкви. M., 1912. Механников В. (свящ.) Историко-каноннческое обозрение старообрядческого движения, как Церкви Христовой. Первый систематический опыт изложения, вновь пересмотренный автором и значительно дополненный. 1903. Мякотин В.А. Протопоп Аввакум. Его жизнь и деятельность: Биографический очерк. Пг., 1917. Панкратов А. (диакон) Научная объективность и конфессиональная ангажированность. Некоторые публикации о возможной канонизации бывшего патриарха Никона // www.portal-credo.ru/   25 января 2005 г. 14:31 Смирнов П.С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII в. СПб., 1909. Он же.  Внутренние вопросы в расколе XVII века. Исследование из начальной истории раскола по вновь открытым памятникам, изданным и рукописным. СПб., 1898. Тулупов Т.С. О разделении русской церкви. Материалы для изучения вопроса о расколе русской церкви, произошедшем при патриархе Никоне и царе Алексее Михайловиче. Саратов, 1915. Харламов И. Церковные идеалы и религиозные идеи раскола // Страна. 1880. Шахов М.О. Философские аспекты староверия. М., 1998.

23. Субботин Н. Дело патриарха Никона. Историческое исследование по поводу XI т. «Истории России» проф. Соловьева. М., 1862.  С. 3-7, 10-16.

24. Голубцов С.А. Заслуженный профессор Московской Духовной Академии член-корреспондент Академии наук Николай Федорович Каптерев. Жизнь, деятельность и его научные труды (с их критикой) о эпохе патриарха Никона и царя Алексея Михайловича и на другие темы. Обзор и исследование по материалам архивов и публикаций. М., 2003.

26. Там же. Приложение 4 (С. 118-125).

27. Лебедев Л. (протоирей). Москва патриаршая. М., 1995. С. А. Голубцов ссылается на Богословские труды №№ 23-24. Изд. Московской Патриархии, 1982-1983 гг.

28. Кутузов Б.П. Церковная реформа XVII века, ее истинные причины и цели. В 2-х ч. 194+112 с. Рига, 1992.

29. Панкратов А. (диакон) Научная объективность и конфессиональная ангажированность. Некоторые публикации о возможной канонизации бывшего патриарха Никона // www.portal-credo.ru/   25 января 2005 г. 14:31

29. Возражение или разорение смиренного Никона…  лл. 591-592.

30. Там же. Л. 495.

31. Зызыкин М. В. Указ. соч. Ч. II. С. 60.

32. Прение литовского протопопа Лаврентия Зизания с игуменом Илиею и справщиком Григорием по поводу составленного Лаврентием Катехизиса // Летописи русской литературы и древности. Т. II. М., 1859. С. 80-100.

33. Опарина Т.А. Иван Наседка и полемическое богословие Киневской митрополии. Новосибирск, 1998. С. 212-284.

34. См. подробнее: Гурьянова Н.С. Русская Православная церковь в XVIII веке и творческое наследие Киевской митрополии // Международная научная конференция «Государство, церковь, общество: исторический опыт и современные проблемы» 11-13 апреля 2005 г. Москва: Наука, 2005. С. 174-178.

 

 

Т.А. Опарина

Поиски церковного идеала Ивана Неронова*

 

Иван Неронов,[1] признанный лидер старообрядческого движения на самом раннем этапе его развития, в своей личности воплотил преемственность традиций старообрядчества и предшествующего периода русской церкви. Он был одним из немногих известных деятелей первой половины ХVII в., оказавших сопротивление церковно-обрядовым реформам патриарха Никона. Хотя полемика старообрядцев была прямым продолжением официальных доктрин первой половины ХVII в., представители интеллектуальной элиты дореформенного периода (за редким исключением) не примкнули  к старообрядческой оппозиции.

Еще до раскола церкви жизненным кредо Ивана Неронова стала евангельская фраза «бием – побеждаем», (впоследствии повторенная в его биографии и принятая Аввакумом). Он неоднократно подвергался преследованиям (как возмущенной толпы, так и церковного суда), находился «под началом». Его образцом стал Иоанн Златоуст, любимым сочинением – Маргарит, который он всегда носил с собой. Своей жизнью он стремился олицетворить идеального пастыря. Он повторил не только имя [2] известнейшего борца с пороками общества. Блестящий проповедник, Иван Неронов возродил жанр проповеди, черпая в Маргарите темы наставлений.

Его идеалом стало очищение русской церкви. Удивительно, он пришел к этой идее самостоятельно, в 10-е гг. XVII в. и будучи мирянином. И оказался не одинок в своих устремлениях. Начиная с 20-х годов XVII в., различные деятели русского общества вновь и вновь поднимали проблему обновления и улучшения русского православия, устранение накопившихся недостатков. Одним из главных вдохновителей этого направления стал Дионисий (Зобниновский), игумен крупнейшего культурного центра того времени - Троице-Сергиева монастыря. В 40-е годы XVII в. представления о необходимости укрепления норм христианства в церкви и в миру приобрели новое звучание. Обращение к ним связано с духовным отцом царя Алексея Михайловича, протопопа Кремлевского Благовещенского собора Стефана Внифатьевича. Эти две личности постоянно поддерживали Ивана Неронова во всех столкновениях и оказали наибольшее влияние на формирование его воззрений.

Жизнь борца с недостатками общества наполнена жалобами властей и паствы, и последующими ссылками. Иван Неронов стал вечным странником. [3] Причиной движения было несогласие смириться с любыми отступлениями от церковных правил. Его ригоризм мог быть направлен даже на покровителей (например, Александра Вятского), если он усматривал в их действиях нарушение церковной дисциплины.

Репрессиям времен раскола церкви предшествовали гонения Смутного времени. Первый раз Иван Неронов испытал горечь опустошений в период гражданской войны и иностранных завоеваний начала XVII в. Он родился в 1591г.  в Вологодской волости, [4] оказавшейся в эпицентре войны. Территория была испепелена поляками и казацкими восстаниями, его дом сожжен. Иван Неронов бежит в Вологду, где в обстановке хаоса войны выступает с обличениями языческой обрядности священников. Новый конфликт, уже чтеца Ивана Неронова, возникает в селе Никольском. Оправдание своим действиям Иван Неронов находит в Троице –Сергиевом монастыре [5] у Дионисия Зобниновского. У последнего он и проходит ученичество перед вступлением в духовный сан. Ходатайство видного пастыря обеспечило Ивану Неронову рукоположение патриархом Филаретом Никитичем в дьяконы, а затем в священники.

Открыто высказанные в 1632 г. сомнения в целесообразности Смоленской войны, инициированной патриархом Филаретом, приводят к опале. Критика политики официальной политики повлекла наказание и ссылку в Никольский Карельский монастырь.

Получив прошение, Иван Неронов на десятилетие оказывается в Нижнем Новгороде, священником Воскресенской церкви. Из города он приходил к известному старцу Анании. У него, в возрожденном в 1629 г. Макариевском Желтоводском монастыре, Иван Неронов, вероятно, впервые встретился с Микитой Мининым, будущим патриархом Никоном. В Нижнем Новгороде Иван Неронов сближается и с человеком, ставшим для него образцом пастыря: Стефаном Внифатьевичем.  До самой смерти Стефан Внифатьевич являлся постоянным заступником Ивана Неронова, а после раскола - спасителем от репрессий Никона.

Причем уже здесь Иван Неронов выступает последовательным защитником единогласия, возможно, под влиянием Стефана Вонифатьевича. Иван Неронов, был человеком, одним из первых перешедшим на единогласие в рассчитанном для мирян богослужении. В 1636 г. он активно поддержал рекомендацию светских властей о переходе приходских церквей на единогласие. Как это ни странно, в этом году постановление о ходе духовной службы было сформулировано светскии чиновником – десятильником Нижнего Новгорода.  Ряд протопопов Нижнего Новгорода категорически отказались принять эту норму. Иван Неронов составил на них извет патриарху Иоасафу [6]. В этом же году патриарх Иоасаф в памяти тиуну Москвы Манойлову запрещал многогласие для экзапсалмов, но был согласен принять «по нужде» практику многогласия для остальных частей богослужения [7]. 

В июне 1641 г. у Ивана Неронова последовал новый конфликт в Нижнем Новгороде, причем, судя по документам, не духовного характера (возможно, в основе его лежали все эе религиозные столкновения). Пристав приказа Большого дворца Иван Леонтьев подал на нижегородского воскресенского священника Ивана Неронова и его окружение челобитную, заявляя, что известный проповедник и его сподвижники совершили на него нападение, ограбили и избили. [8] Очевидно, что серьезных последствий обвинение не повлекло.

В 1645 г. Иван Неронов был переведен из Нижнего Новгорода в Москву. Очевидно, что его перевод был осуществлен при настойчивой поддержке Стефана Внифатьева. Не совсем ясно, с какого момента последний становится духовным отцом наследника престола. Но вступление на царский престол в 1645 г. Алексея Михайловича делает его необыкновенно влиятельной фигурой. В этом году Стефан Внифатьевич сразу приближает Ивана Неронова добивается его переезда в столицу.[9] При участии царского духовника нижегородский священник получает кафедру протопопа недавно построенного Казанского собора на Красной площади. С этого момента Иван Неронов пользуется покровительством не только Стефана Внифатьевича, но и царя Алексея Михайловича.

Иван Неронов оказался в столице ярым сторонником единогласия и был поддержан в этом начинании государем и его духовником. Важно отметить, что введение единогласия в Казанском соборе не повлекло оттока паствы. Напротив, длительная служба, завершающаяся страстной проповедью, привела к возрастающей популярности Ивана Неронова среди прихожан Москвы. Проповеди казанского протопопа привлекали внимание всей столицы. (Вероятно, в его поучениях уже в это время доминировала тема укрепление христианской этики в обстановке приближающихся «последних времен»). Для прихожан, не сумевших попасть в переполненный храм, Иван Неронов вводит новацию: письменные проповеди на стенах Казанского собора. Яркий и значительный период в жизни Ивана Неронова длится до вступления Никона на патриарший престол.

Рукоположение в патриархи в 1652 г. другого ставленника Стефана Внифатьевича, Никона, прерывает блистательные поучения признанного всеми проповедника. Устремления Ивана Неронова должны были бы согласовываться с программой реформирования патриарха Никона. Борьба за благочестие, идеал чистой веры был свойственен как Ивану Неронову, так и Никону. Реформа призвана была очистить русскую церковную практику, уничтожить языческие элементы, унифицировать богослужение. Но оказалось, реформа виделась ими по-разному. Иван Неронов опротестовал суть вводимых Никоном новаций, выступил против западных влияний и копирования «чужих» образцов. Иван Неронов вступает в конфликт с главой церкви с самого начала реформ.

Видный проповедник стремится противостоять изменениям русского церковного строя, остановить реформы и возглавляет оппозицию. Его поучения, произносимые в непосредственной близости от резиденции главы церкви, бичуют новые указы патриарха. Иван Неронов берется и за перо. Ситуация угрозы разрушения русской церкви превращает его писателя. Он пытается убедить царя Алексея Михайловича в пагубности для России выбранного пути, постоянно апеллируя к Стефану Внифатьевичу. В составленных им многочисленных посланиях впервые были сформулированы основные пункты критики реформы. Действия Никона Иван Неронов сопоставляет с заключением унии, что могло произойти лишь происками Антихриста. Введение «унии» на Святой Руси знаменует для Ивана Неронова приближение конца света.

Бурные протесты Ивана Неронова, авторитетного борца с пороками, известного своим личным благочестием и подвигом человека, любимца государя и его духовника, имеют резонанс. Обладая значительным влиянием, будучи тесно связан со столь значительными фигурами, Иван Неронов оказался опасным оппонентом Никона. Его критике придавалось особое значение, она привлекает сподвижников, вокруг него формируется оппозиция. Первоначально Никон не предпринимал ответных действий.[10] Репрессии начинаются через несколько месяцев. Патриарх принимает решение устранить возмутителя спокойствия и генератора оппозиционных идей. Первым шагом главы церкви против оппонентов стал собор 1 июля 1653 г. против  муромского протопопа Логина.  На соборе в защиту Логина выступает Иван Неронов. Он бросает Никону упрек в измене прежним воззрениям и прежним сподвижникам, в первую очередь - Стефану Внифатьевичу: “… прежде сего совет ты имел с протопопом Стефаном… Доселе ты друг нам был, а ныне на нас возстал”. Кроме того, на соборе Иван Неронов публично огласил знаменитую фразу Никона: «Я де на нее (царскую власть) плюю и сморкаю»,[11] предварительно оповестив Стефана Внифатьевича. Свою полемику с Никоном Иван Неронов завершает грозной филиппикой: “Воистину, патриарх, лжешь”[12].

Столь непочтительное отношение Ивана Неронова к главе церкви, открыто высказанная критика реформ и личности Никона повлекла следствие 1653 г. Собор на Логина перерос в собор на Ивана Неронова. 4 августа Иван Неронов был арестован и предстал на допрос церковного собора.  Деяния собора 1653 г. не сохранились и восстанавливаются по так называемой «Росписи спорных речей Неронова с патриархом Никоном».[13]

Решением собора 1653 г. стало лишение Ивана Неронова сана и ссылка. 13 августа был оглашен указ патриарха о заключении Ивана Неронова в Вологодский Спасо-Каменный монастырь (на Кубенском озере).[14]

Но пребывание «под началом» первоначально быть мягким. Иван Неронов оказывается среди единомышленников. Архимандрит монастыря – Александр (Вятский), сочувствовавший старообрядчеству, встретил Ивана Неронова с большим почетом как известного проповедника и мученика. Спасо-Каменный монастырь становится не местом наказания Ивана Неронова, а центром оппозиции.[15] Ивану Неронову удается сплотить сподвижников и активно продолжить борьбу. В монастырь приезжают его сын Феофилакт и ученик, бывший игумен Златоустовского московского монастыря Феоктист. Из монастыря Иван Неронов рассылает послания. В 1654 г. он направил послания царю Алексею Михайловичу, Стефану Внифатьевичу и протопопу Гавриилу. Судя по ответным посланиям Ивана Неронова к царскому духовнику, Стефан Внифатьевич увещевал его покаяться перед Никоном. Никон виделся Стефану Внифатьевичу законным главой церкви, любые выступления против которого являлись  прямым нарушением канона. Стефан Внифатьевич убежден, что конфликт легко может быть исчерпан, так как Никон лишь ожидает «прощения и истинного покаяния»[16]. В ответ Неронов выстраивает иную схему. Он не видит за собой церковных преступлений: «Но се в упрямство не вменяй, еже к патриарху прощения не приношу: не вем бо себе к нему согрешиша. Аще ли же обличит мя и милостию покажет ми струп: любезно целовати буду ноги его, якоже и блудница она». Иван Неронов, напротив, воспринимает себя истинным христианином, ратующим о спасении веры. И он готов отказаться от принципа церковной иерархии в противовес идее равенства всех перед Богом и признания пастырства одного Иисуса Христа. Более того, согрешение перед Никоном видится ему истиной перед Христом. Покаяние по его рассуждениям должен принести Никон и  осознать суть своих, разрушительных для русской церкви, с точки зрения Неронова, поступков.

Очевидно, воззрения Ивана Неронова были близки Александру (Вятскому). Но союз ссыльного священника и настоятеля, призванного его усмирить, длится не долго. Их взаимоотношения перерастают в конфликт. [17] Нон-конформизм Ивана Неронова стал причиной новых столкновений. Причина вновь лежала в единогласии. Очевидно, в Вологодской епархии, многогласие продолжало сохраняться. Иван Неронов не смог поступиться принципами даже находясь в ссылке и публично отметил несоответствие монастрыского богослужения церковным правилам. Указывая на недостатки церковного быта монастыря, требуя усиления аскезы и грамотности, Иван Неронов вызвал острое недовольство архимандрита. Его призывы к введению единогласия наталкивались на сопротивление настоятеля и братии: ему отвечали - «свечам-де большой расход». Упорство закончилось для Ивана Неронова драматично: Александр (Вятский) перешел к репрессиям. Как он вспоминал, архимандрит его «за власы по трапезе влачаще и руками по щекам бияще время довольно» [18]. Не желая мириться с критикой покровительствуемого им опального протопопа, Александр (Вятский) [19] менее чем через год, в июле 1654 г. в отчете о поведении подопечного жалуется на его непослушание и требует усилить наказания.[20] Глава церкви, рьяно поддерживающий единогласие, тем не менее, усилил наказание человеку, ставшему жертвой утверждения единогласия [21]. Патриарх Никон определяет новое место заключения: Кандалакшский Рождественский монастырь на Кольском полуострове.[22]  Отправленному 1 июля 1654 г. далее на север через Вологду, Ивану Неронову в родном городе удается произнести проповедь против «мятежников церковных» (против Никона, в его глазах вводившего раскол в церковь) и отправить открытое послание ко всем своим последователям. 

Иван Неронов и в следующей ссылке продолжил противостояние реформам. Из Кондалакшского монастыря он направляет послание к Тихону, архимандриту Данилова монастыря в Переславле Залесском, (не сохранившееся до настоящего времени). Его проповедь среди братии монастыря имеет успех, у него появляются ученики. Но без связи с другими крупными старообрядцами ему не удается перенести в Кандалакшский монастырь центр борьбы с реформами. Осознавая тщетность своих усилий на огромном отдалении от столицы и вершителей политики, находясь в интеллектуальном одиночестве, он осмеливается нарушить наложенную на него епитимью и решается на бегство. В 1655 г. Иван Неронов покидает монастырь в сопровождении трех учеников. Патриарх Никон наказывает архимандрита Кандалашского монастыря Феодосия за упущение ссыльного отлучением от причастия.

Путь Ивана Неронова лежит в Москву. Он бежит не от властей, а к властям. Он продолжает рассчитывать на поддержку Стефаном Внифатьевичем идей старообрядчества. Он стремиться увидеться с ним лично и доказать свою правоту при встрече, когда не помогают послания. Он сохраняет надежду убедить Стефана Внифатьевича, а через него и царя в необходимости отмены реформ, в его понимании - донести истину и восстановить справедливость.

Первоначально Иван Неронов по морю достигает устья Колы, откуда перебирается в другой крупный культурный центр - Соловецкий монастырь. Он прибывает в северную обитель в августе 1655 г. Архимандрит Илья встречает Ивана Неронова торжественно, подолгу беседуя с ним. [23] Еще один монастырь не согласен с главой церкви и готов оказать всяческое содействие опальному протопопу.[24] Получив поддержку монастыря, Иван Неронов направляется в столицу. Никон наказал архимандрита Илью запрещением священнодействовать, снятым через некоторое время  [25].

Достигнув Москвы, Иван Неронов направляется к Стефану Внифатьевичу. Последний извещает о прибытии ссыльного протопопа царю, но скрывает от Никона. Иван Неронов тайно живет в келье у Стефана Внифатьевича в Благовещенском соборе, в непосредственной близости от ни чего не ведающего патриарха и осведомленного царя. Но ситуация может измениться, как только Иван Неронов будет обнаружен Никоном.

Стефан Внифатьевич при поддержке царя стремился избежать нового церковного суда над Иваном Нероновым и загасить разрастающийся конфликт. Выход в спасении Ивана Неронова Стефан Внифатьевич видит в начале нового этапа жизни Ивана Неронова, в обращении расстриженного священника в иночество. Он вновь отправляет его «под начало», но на этот раз не для наказания. Стефан Внифатеьвич предлагает принять постриг как знак примирения. Выбор места пострижения падает на Данилов монастырь в Переславле Залесском, архимандрит которого, Тихон являлся одним из корреспондентов и последователей Ивана Неронова. Наставником в период оглашения выбран постриженник того же монастыря старец Феофан, ученик Неронова: «И от святого Евангелия отдан в наказание старцу Феофану, прежде ученику ему бывшу и многу любовь к нему имущу». [26] Учитель и ученик меняются местами. (Феофан будет позже сопровождать Неронова в Игнатьевой пустыни и странствиях). После прохождения оглашения, по специальному указанию Стефана Внифатьевича [27] 25 декабря 1655 г. Иван Неронов принимает постриг с именем Григорий.

Инок Григорий, продолжая скрываться от Никона, возвращается в Москву. Он живет 40 дней в келье Стефана, затем отправляется в Спасо-Евфимиевом монастырь на Лому (Игнатьеву пустынь), ставшей с этого момента его постоянной обителью: «во ангельском чину живяще 40 днеи в келье Стефана Вонифатьевича, егда минуло 40 днии, ко своим родителем возвратися и ту сокровенно, вышнего Бога десницею покрываем, живяще». [28]

Никон оказывается в странной ситуации. Властолюбивый патриарх не может ввести свои распоряжения. Расстриженный им протопоп принимает без его позволения постриг и отбывает в свой монастырь. Никон яростно наказывает всех, поддержавших в бегстве Ивана Неронова (кроме Стефана Внифатеьвича). Но задержать церковного преступника и осуществить наказание ему не удается, его указы не действуют. Главный оппозиционер, вдохновитель противодействий его решениям, неуловим для главы церкви. Вероятно, самым оскорбительным для Никона было присутствие не раскаявшегося Ивана Неронова в Кремле при повсеместной (включая царя) осведомленности о происходящем.

Никон усиливает (но заочно) церковные наказания Ивану Неронову. Он созывает 24 февраля 1656 г. собор, подвергнувший Ивана Неронова анафеме. [29] Новый собор, 18 мая 1656 г.,  но уже с участием одного из вселенских патриархов: Макария Антиохийского, повторяет отлучение. [30] После собора, на литургии в Успенском соборе московского Кремля происходит проклятие так и не пойманного Ивана Неронова и всех его последователей (при анафематствовании были зачтены “протопоповы вины”). 

Удивительно, что все время после пострижения Иван Неронов пребывает в Игнатьевой пустыни и Никон знает об этом: «нъоткуду въсть им приидеть, яко в пустыни Григорий». [31] 

Вероятно, воспользовавшись отсутствием царя во время похода на Ригу (с 15 мая 1656 г. по 17 января 1657 г.), патриарх Никон добивается активных действий светских властей. По настоянию патриарха на поиски Ивана Неронова в Игнатьеву пустынь была направлена карательная экспедиция под руководством сына боярского Ивана Козлова. Ход экспедиции получил подробное описание в биографии Ивана Неронова, сопоставимое с фактами грамоты Монастырского приказа 1656 г. [32]

Из этих документов известно, что узнав о грозящей опасности, Иван Неронов вновь бежит. Его сопровождают два ученика: названный выше старец Феофан, его духовный наставник в период оглашения и дьяк Андрей церкви Воскресения Христова Южской волости Вологодского уезда, по прозвищу «татарин» (видимо, крещенный татарин), «послуживец» Ивана Неронова. Не обнаружив Ивана Неронова, Иван Козлов, громит обитель и арестовывает насельников Игнатьевой пустыни: «и тамо сущия мнихи оскорби и разосла в ссылку».[33]

В то же время Иван Неронов и его спутники находят спасение в расположенной поблизости вотчине Лукьяна Унковского Телепшинского стана Вологодского уезда: «Есть убо волость, зовомая Телепшино от пустыни (Игнатьева пустынь) десять поприщь». [34] Приют в своем доме им дает священник Григорий церкви Воскресения Христова [35]. Но и здесь Иван Неронов обнаружен правительственным отрядом: «посланни же от патриарха обрътоша в неи Григория». [36]  

Далее события развиваются крайне драматично. Защитники Ивана Неронова готовы на бунт. Они вступают в вооруженное противодействие и отбивают Ивана Неронова у царского отряда: «Християня же волости тоя скрыша Григория, а посланных от патриарха оскорбиша». [37] Священник деревни Телепшино, его светские родственники (шурины) Ануфрий и Кондрат Кирилловы, а так же вступившие в борьбу крестьяне вотчины Унковского [38] оказали сопротивление представителям власти: Ивана Неронова «поимать не дали и с того Григорьева двора отпустили неведомо куды».

Непослушание властям в вотчине Лукьяна Унковского жестоко карается. Из «Записки» известно, что все вологодские спасители Неронова были наказаны и пополнили ряды мучеников: «Иоанна убо сохраниша, сами же много беду подъяша. Паки патриарх повеле многих прислать в ту волость –и иереов и мирских. Оковав, в царствующий град Москве, в темницу посадити повеле. И многи от них в темнице и умроша от великия нужды, а инии мнози скорби и напасти подъяху, любви ради, ея же, имяху ко Иоанну». [39] Укрывательство монахов Игнатьевой пустыни, священника Григория, крестьян вотчины Лукьяна Унковского подпало под постановления собора 1656 г., анафематствовавшего Ивана Неронова и всех «кто слушает его слова». Отлучение от церкви означало «градское наказание» - арест и заключение. Сокрытие от властей, а тем более, вооруженное сопротивление, являлось преступлением, и церковным, и государственным.

Иван Неронов, понимая, что он обрекает своих защитников на неминуемые страдания, и быть, может, смерть, в изложении «Записки», готов отказаться от помощи: «Григорию же молящу тъх, да не паче меры с послаными крамолят». Но люди согласны принять мучения за него: «Тии же рекоша: «До смерти за тя, страдалче Христове, готовы пострадати». [40]

После неудачи экспедиции Ивана Козлова, правительственному отряду вновь не ясно, где находиться возмутитель спокойствия. Очевидно, в поисках Ивана Неронова патриарху Никону пришлось пойти на компромисс с руководством светского Монастырского приказа, за уничтожение которого он неустанно боролся. По решению главы церкви начинается рассылка Монастырским приказом, а так же церковных иерархов многочисленных грамот по стране с приказом о поимке преступника: «Никон же патриарх не оставя ни града, ни веси, в неи же не положи заповеди, ища Иоанна».[41] Одна из сохранившихся грамот была направлена Монастырским приказом в Кирилло- Белозерский монастырь архимандриту Митрофану. Светские власти уведомляли архимандрита о случившемся в вотчине Лукьяна Унковского и указывали предпринять усилия по поимке и задержанию беглецов. В случае обнаружения, их предполагалось арестовать и передать скованных в Москву.[42] Вторая дошедшая грамота, исходила от новгородского митрополита Макария и предназначалась игументу Тихвинского монастыря.[43]

Очевидно, целью грамот было предостережение от любой поддержки церковных преступников. Помня ситуацию в Соловецком монастыре, когда Иван Неронов получил помощь и защиту, власти высказывали опасения в повторении подобной ситуации в других обителях. Но грамоты светского Монастырского приказа, канцелярии Никона, митрополита, как и действия вооруженного отряда, успеха не имели. После освобождения в вотчине Лукьяна Унковского Иван Неронов продолжил странствия, возбуждая все новые и новые области. Не исключено, что в 1656 г. он стал участником легендарного собора в Поморье противников реформ, созванного Павлом Коломенским.[44]

Иван Неронов в бегстве все более и более приобретал черты пророка. Низшее духовенство, крестьяне видели в нем носителя харизмы, за которого готовы были на страдания: «Но Бог своея ради благодати…крыша того, зане простии людие зело любяху Ионанна, яко проповедника истинне и пред цари не стыдящеся, по пророку, и много истинне страждуща – страдалца и мученика того нарицаху» [45]; «Христолюбцы же, аще и многи бъды , ихь же зряху, братию их страждут, но яко зеницу ока или яко отца, Иоанна храняху и  домех своих, яко Божия ангела держаху и любезно в сладость послушаху». [46] 

 Условием бегства Ивана Неронова стала поддержка старообрядчества самыми различными слоями общества. Вопреки воле Никона Иван Неронов невредим, перемещаясь из края в край по стране, находя повсеместное сочувствие своим идеям. При настойчивых усилиях Никона поймать не смирившегося протопопа не могут около двух лет.

 Бегство Ивана Неронова продолжалось до тех пор, пока он сам не объявляет себя. Так и не пойманный Иван Неронов, в 1657 г. приходит в Москву. Он живет в келье строителя старца Аверкия на подворье Троице-Сергиева монастыря. (Как отмечалось, связи с монастырем Иван Неронов не прерывал до конца жизни).

Как явствует из «Записки» причиной добровольного возвращения в столицу стало известие о смерти Стефана Внифатьевича (11 ноября 1656 г.). Это огромная потеря для Ивана Неронова. Кончина покровителя лишила его влиятельнейшего заступника. Вмешательство царя (отсутствующего на тот момент в Москве), возможно. Однако, как хорошо известно Ивану Неронову, все усилия царя направлены на ликвидацию раскола церкви. Перед Иваном Нероновым стоит выбор, на какие силы рассчитывать: на готовые к бунту низшие слои общества, или же на главу государства. Он должен определить, продолжать ли ему возглавлять сопротивление, усиливая церковный раскол и предполагая полный разрыв с властями или сохранить прежний союз.

Человек, ставший лидером старообрядчества, выбирает лояльность. Стефан Внифатьевич настаивал на примирении. Выполняя последнюю волю  наставника, как сказано в «Записке» «по совету некоих» (Аверкия?), Иван Неронов готов вернуться в церковь и официально признать правильность реформ Никона. Он устал от борьбы и приносит покаяния.

Иван Неронов является Никону 4 января 1657. Церковный преступник, которого так долго и безуспешно искал глава церкви, приходит на Патриарший двор. Никон принимает примирившегося Ивана Неронова. Понимая, что царь Алексей Михайлович благосклонно относился к Ивану Неронову, патриарх идет на компромисс. Наказания для нарушившего все его постановления Ивану Неронову не последовало (хотя ранее были наказаны все вступившиеся за опального протопопа). Ивану Неронову позволено оставаться в Москве на свободе. Никон приглашает Ивана Неронова на беседу в  Крестовую палату. Во время прений в резиденции патриарха Иван Неронов одобряет [47] опубликованную во время его бегства Скрижаль (М., 1656), отказывается от своих убеждений в неканоничности троеперстия.

Вероятно, память о Стефане Внифатьевиче во многом объединяет их. Иван Неронов просится жить в Покровском монастыре, что “на убогих домех”, [48] основанном в 1655 г. Стефаном Внифатьевичем (старцем Савватием). В монастыре Стефан Внифатеьвич был похоронен. Игуменом монастыря являлся другой крупнейший старообрядческий писатель, собравший основной блок эсхатологических пророчеств: Спиридон Потемкин. Никон дает согласие на пребывание Ивана Неронова в Покровском монастыре, куда сам приезжает поклониться гробу наставника. На могиле учителя, 14 января  1657 г. бывшие непримиримые противники смиренно плачут. Никон позволяет Ивану Неронову вернуться в Игнатьеву пустынь.[49] (где только что побывала карательная экспедиция).

Не смотря на сближение и покаяние, Иван Неронов пользуется любым случаем обличить патриарха перед царской семьей. За два дня до примирительной встречи с Никоном в Покровском монастыре, Иван Неронов, участвуя во всенощной накануне Татьяниного в Кремлевском Спасоверховском соборе,[50] обратился к Татьяне Михайловне с филиппикой против Никона.

Через несколько дней, 17 января 1657, отлученный от церкви Иван Неронов принимает участие в торжественной литургии в Успенском соборе по случаю возвращения Алексея Михайловича из похода. Царь, вероятно, связывал раскол в церкви с личным конфликтом Ивана Неронова и патриарха Никона. Возможно, Алексей Михайлович полагал, что, вернув Ивана Неронова, он остановит раскол. Глава государства надеялся на примирение главы оппозиции, к которому он был издавно расположен, и на восстановление мира в церкви при одновременном сохранении реформ.

Алексей Михайлович считает конфликт Никона и Неронова исчерпанным и просит патриарха благословить вернувшегося в лоно церкви беглеца. Согласно «Записке», Никон подчеркивает главенство церковного суда над решением правителя. Настаивая на соблюдении канонических правил, он требует невмешательства царя в духовную сферу: «Изволь, государь, помолчать, еще не было разрешительных молитв». Но, зная о благосклонности царя к Ивану Неронову, Никон оттягивает решение лишь на несколько дней. Уже через два дня, 20 января Никон снимает наложенную им анафему, зачитывает над Иваном Нероновым разрешительные молитвы, сам причащает его и благословляет «Скрижалью». В знак примирения Никон делает ему денежные подарки и закрепляет в его неподсудном от Вологодской епископии управлении Игнатьеву пустынь. [51]

После 1657 г. Иван Неронов более открыто не вступает в конфронтацию с духовными властями. Он перестает играть видную роль в развитии старообрядчества. Инок Григорий живет в Игнатьевой пустыни, навещая в Москве близких ему иерархов. В 1658 г. он гостит на подворье рязанского архиепископа Иллариона; в  1659 г. принят с почетом на Крутицком подворье митрополитом Сарским и Подонским Питиримом. Он слишком связан с деятелями официальной церковью, чтобы окончательно перейти в раскол.

Но свои убеждения Иван Неронов продолжает отстаивать. Через год после примирения с Никоном, 21 января 1658 г., во время богослужения в Успенском соборе, он не преминул вступить в новое пререкание с патриархом. Авторитет Ивана Неронова был столь велик, что он смог добиться использования протопопом Успенского собора старого чина (двоящего аллилуйю). Никон горячо воспротивился не санкционированному нарушению установленных им правилам и приказал троить аллилуйю. Ссылки Ивана Неронова на житие Ефросина Псковского оказались для него не действительны. При этом Никон необыкновенно лояльно позволил Ивану Неронову в Игнатьевой пустыни использовать любой чин.[52] 

Очевидно, Иван Неронов делал все возможное для уничтожения реформ, стремясь при этом избежать раскола церкви. Реформы он связывал с личностью Никона, устранение которого с кафедры, по его мнению, давало возможность возвращения к прежнему уставу. Он стремился разрешить церковный конфликт каноническим путем, лишив Никона сана за церковные преступления. Бывший лидер старообрядчества не оставлял попыток скомпрометировать главу церкви.

Уход Никона с патриаршества в 1659 г., временный интерес Алексея Михайловича к старообрядцам, дает основания рассчитывать на возобновление «старой вере». В 1662 г. Иван Неронов составляет челобитную царю, советуя поставить нового патриарха. [53] Причем кандидатом на патриарший престол в 1664 г. он рекомендует Никанора, будущего руководителя Соловецкого восстания.[54]

Перед собором 1666 г., который видился старообрядцам собором на Никона, Иван Неронов составляет целую серию посланий. В 1665 г. он обвиняет Никона в приверженности к новгородско-московской ереси, усмотрев «жидовство» его сподвижника, священника Сысоя. Он  обращался, но безрезультатно, с требованием начать следствие по этому вопросу к вологодскому архиепископу Симеону, а затем, и к вселенским патриархам. Но судьи Никона, конечно, не вняли рассказам о «жидовстве» опального патриарха. В челобитной Иван Неронов повторил прежние обвинения Никону о превышении патриаршей власти, напомнив знаменитую фразу о пренебрежительном отношении Никона к царю.[55]

Но собор 1666 г. готовился и с обвинениями в адрес старообрядцев. Перед собором были  арестованы все крупные деятели старообрядчества, в том числе - игумен Феоктист. Феоктист вместе со всем огромным архивом, перешедшим ему от Ивана Неронова, скрывался в Хлынове, резиденции епископа Александра Вятского. Ему удалось уйти от правительственного отряда. Он искал спасения у Ивана Неронова в Игнатьевой пустыни, но по дороге к учителю Феоктист был схвачен.

Как результат, Иван Неронов на соборе 1666 г. предстал в числе обвиняемых в расколе [56]. Происходящее потрясло и раздавило его. Иван Неронов последний раз принес покаяние. После окончательного отречения от старообрядчества он, сменив сподвижника Тихона, заступает архимандритство в Даниловом монастыре Переславля Залесского, где когда-то принял постриг. Через три года, в 1670 г. в сане архимандрита Иван Неронов умирает.

В течение своей жизни Иван Неронов неоднократно шел на примирение и вновь начинал борьбу. Никон метко подметил это обстоятельство, бросив о нем: «бегает и является». Иван Неронов постоянно находился в ссылках, но, в отличие от столь почитаемого им св. Ионна Златоуста, умер не в заточении

Возглавив старообрядческую оппозицию, Иван Неронов, во время бегства увидел возможности противостояния реформам Никона. В период наиболее острой конфронтации с патриархом Никоном ему удалось скрываться около двух лет. Причиной бессилия Никона оказалось массовое неприятие реформы различными социальными группами.

Странствия Ивана Неронова показали размежевание общества на сторонников и противников реформ. Сочувствие лидеру оппозиции, наделяемому чертами пророка, оказывали монастыри (в первую очередь - Соловецкий), низшее приходское духовенство (например, священник Григорий вотчины Унковского), крестьяне той же вотчины. Очевидно, инцидент в вотчине Лукьяна Унковского являлся одним из самых ярких примером противодействия в период бегства Ивана Неронова. Вероятно, других вооруженных столкновений не было.

Ивану Неронову стала очевидна многочисленность его сторонников, способных открыто выступить против государственной власти. Он понимал, что за расколом пойдут различные слои населения; и не захотел призвать к вооруженной борьбе. После бегства он отходит от активной борьбы.

Причиной тому могли быть тесные связи с высшими кругами общества. Помощь Ивану Неронову в  конфликте с Никоном оказывали царь, Стефан Внифатеьвич, другие крупные деятели церкви. Его вовлеченность в традицию первой половины ХVII в., тесные контакты с представителями официальной церкви, не позволили ему пойти на окончательный разрыв. Он был слишком связан с предшествующим периодом, его средством борьбы было прежде всего бичевание пороком, чтобы до конца поддерживать оппозицию. Угроза анафемы, исходившая уже не от непризнанного им патриарха Никона, а от вселенских патриархов, и привели к отречению от старообрядчества.

Но, безусловно, главный мотивом действий Ивана Неронова было достижение церковного единства, даже путем компромисса. Он сделал выбор в пользу не насильственного разрешения конфликта. Иван Неронов стремился свергнуть Никона лишь каноническим путем, добиться церковного суда. Он прибегает для достижения этой цели к любым обвинениям: в «жидовстве», в превышении канонических рамок духовной власти. Но он противник вооруженного бунта. Увидев, насколько массовой может оказаться поддержка старообрядчества, он опасается вовлечения в противостояние широких слоев и разделения общества.

Примечания:

1. Знаменский П. Григорий Неронов // Православный Собеседник, 1869, ч. 1, с. 236 – 282; Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1875, т. 1; Клипуновский Ф. Григорий Неронов // Университетские известия. Киев, 1886, кн. 7, ч. 2, с. 1 – 40;  Свирелин А.И. Сведения о жизни архимандрита Переяславского Данилова монастыря Григория Неронова // Труды Владимирской ученой архивной комиссии. Владимир, 1904, кн. 6, с. 44- 45; Зеньковский С. Русское старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века. С. 211 - 214; Румянцева В.С. Народное антицерковное движение в России в 17 в. М., 1986, с. 31 - 42; Бубнов Н.Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. Спб., 1995, 50-57, 60 - 62, 70, 72, 83; Михельс Г. О деятельности Ивана Неронова в первые годы Никоновской реформы // Русское общество и литература позднего феодализма. Новосибирск, 1996, с. 23 – 36; Georg B. Michels. At War with the Church. Religious Dissent in Seventeenth-Century Russia. Stanford, 1999.
2. можно отметить, что крестильное имя его было иное – Гавриил, но в семье назывался Иваном.
3. Панченко А.М. Иоанн (Гавриил) Неронов, в иночестве Григорий // Словарь книжников и книжности Древней Руси. XVII в., ч. 2, Спб., 1993, с. 75
4. куда постоянно возвращался
5. Далее, его жизнь постоянно оказывается связанной с Троице-Сергиевым монастырем. У него сохранялись контакты помимо Дионисия Зобниновского, с Симоном Азарьиным, а затем и Арсением Сухановым. От последнего Иван Неронов мог получить тексты Прений о вере и Проскринитарий, получившие в старообрядческой литературе дальнейшую разработку. Дьякон Федор, одним из учителей которого был Иван Неронов, составил самостоятельную редакцию произведений Арсения Суханова, в которой значительно усилены антигреческие выпады.  
6. Рождественский Н.В. К истории борьбы с церковными беспорядками, отголосками язычества и пороками в русском быту ХVII в. (Челобитная нижегородских священников 1636 г. в связи с первоначальной деятельностью Ивана Неронова). Сообщил Н.В. Рождественский // ЧОИДР, 1902, - Кн. 2. - Отд. IV. - С. 20, 27.
7. Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и его противники и царь Алексей Михайлович. М., 1996,  т.1, с. 86; Опарина Т.А. Царская грамота 1660 г. о наказании священника, не принявшего единогласного пения // Рукописная книга Древней Руси и славянских стран: от кодикологии к текстологии. Спб., 2004, с. 65 –75.
8. Нижний Новгород в XVII в. Сборник документов и материалов к истории Н. Новгорода и его округу. Горький, 1961, с 335; ГАГО, Нижегородский Печерский мон, д. 1641, д. 130/133.
9. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 280
10. Так, первое послание Ивана Неронова к царю осталось без ответа со стороны Никона (РИБ. Т.39, стб.15)
11. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 44
12. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с.  45-49
13. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 41 – 45.
14. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 134-135
15. При Иване Неронове складывается своеобразная канцелярия оппозиции, перешедшая затем к его личному секретарю, игумену Феоктисту. Феоктист остался верен Неронову и после примирения в 1657 г. В 1659 г. Феоктист завершил составление биографии учителя: «Записки о жизни Ивана Неронова» (ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая).
16. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 73-74, 76, 85-86, 87, 91.
17. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 109 –119.
18. Материалы, для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с.113-115.
19. Если Неронов пошел на конфликт с Александром (Вятским), то игумен Феоктист остался близок с ним. Феоктист нашел у Александра приют и спасение от репрессий в бытность того Вятским епископом. Когда Александр стал епископом Вятским
20. Александру конфликт с Нероновым пошел на пользу. Столкновение с Иоаном Нероновым было положительно отмечено патриархом Никоном, поставившем его на кафедру Коломенской епископии вместо погибшего Павла Коломенского, последовательно защищавшего старообрядческие идеалы.
21. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 136.
22. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 136
23. Совершенно очевидна схожесть воззрений Ивана Неронова и архимандрита Ильи. Они высказывали полное единодушие в оценке реформы, прежде всего,  оценке греческого заимствования. Соловецкий монастырь являлся постоянным местом ссылки, в том числе греков. «Под началом» здесь находился и Арсений  Грек, совсем не задолго до встречи Неронова и Ильи, в 1654 г. назначенный патриархом Никоном ведущим справщиком Московского Печатного двора. Соловецкий монастырь, где так хорошо знали Арсения, становятся генератором антигреческих идей. У Ивана Неронова, так же, Арсений Грек с самого начала его обличений выступает одним из главных злых гениев реформы. Доказательства утери греками благочестия Иван Неронов почерпнул еще и в произведениях Арсения Суханова. В Соловецком монастыре он подкрепил свои идеи. Архимандрит Илья, возможно, поделиться своими впечатлениями об Арсении Греке.  После отступления Ивана Неронова резко антигреческую  линию продолжил связанный с ним дьякон Федор.
24. Соловки – наиболее последовательно стояли на позиции неприятия реформ и дошли до восстания
25. Сырцов И.Я. Возмущение соловецких монахов-старообрядцев в XVII в. Кострома, 1888, с. 10, 19; Чумичева О.В. Соловецкое восстание 1667 – 1676 гг. Новосибирск, 1998, с. 26
26. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 340.
27. «пострижен по отписке протопопа Стефана, за ево рукою» (Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 340).
28. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 340.
29. ГИМ, Синодальное собр., Собрание свитков, № 1098; Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М.. 1874, т. 1, с. 124 – 134; Полознев Д.Ф. К хронике, 104 - 105.
30. Там же; Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в. Перевод Г. Муркоса, вып. 2, М., 1897,  с. 178.
31. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
32. Опарина Т.А. Грамота 1656 г. Монастырского приказа о «сыске и поимке» Ивана Неронова // Старообрядчество в России (XVII – XX века). М., 2004, вып.3, с.75-80.
33. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
34. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
35. Опарина Т.А. Грамота 1656 г. Монастырского приказа о «сыске и поимке» Ивана Неронова // Старообрядчество в России (XVII – XX века). М., 2004, вып.3, с.75-80.
36. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
37. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
38. Опарина Т.А. Грамота 1656 г. Монастырского приказа о «сыске и поимке» Ивана Неронова // Старообрядчество в России (XVII – XX века). М., 2004, вып.3, с.75-80.
39. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
40. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
41. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 340.
42. Опарина Т.А. Грамота 1656 г. Монастырского приказа о «сыске и поимке» Ивана Неронова // Старообрядчество в России (XVII – XX века). М., 2004, вып.3, с.75-80.
43. Грамота новгородского митрополита Макария в Тихвинский монастырь о поисках Ивана Неровнова: Спб. ИИ  РАН, к. 12 (Строева), № 466.
44. Денисов С. Виноград Российский или описание пострадавших в России за древлецерковное благочестие. М., 1906, с. 8, 9; Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1881, т. 6, с. 197, 198; Островский Д.В. Олонецкие епархиальные ведомости. 1907, № 7, с. 199 – 201.
45. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
46. Записка о жизни Ивана Неронова // ПЛДР, М., 1989, XVII век, кн. вторая, с. 341.
47. об этом есть подтверждения и среди документов Феоктиста: “отписка Григория Неронова за ево рукою, что он верует Скрижали”
48. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с.145-158, 238, 286, 338; Михельс, 33.
49. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с.159-162
50. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 157-158; Михельс, с. 32
51. Иван Неронов был настолько уверен в экстродикции Игнатьевой пустыни, что в 1664 г. вступил в конфликт с вологодским архиепископом Симеоном. Последний опротестовал неподсудность обители Вологодской епископии, на территории которой она находилась пустынь. На следствии в Патриаршем Судном приказе по извету архиепископов Вологодской и Ростовской епархий, Иван Неронов не сумел доказать самостоятельность обители,  и оказался «под началом». Вмешательство Алексея Михайловича вновь обеспечило ему смягчение наказания, а затем и освобождение. Материалы следствия см.: ГИМ, Синодальное собрание свитков, № 1101, 1103.
52. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с.  162-163; ПЛДР. XVII век. Ч.2, 348 
53. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. C.184-185; РГБ, ф.256, собр. Румянцева, № 376
54. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., т. V, с. 20
55. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1874, т. I, с. 235
56. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования, М., 1875, т. 2, с. 5- 20.

 

 

А.В. Морохин

К истории нижегородского круга знакомств патриарха Никона*

 

Личность патриарха Никона (1605-1681) уже не одно столетие привлекает внимание историков[1]. Однако до сих пор обстоятельства жизни и деятельности Никона до его переезда в Москву в 1646 году и причины его быстрого возвышения являются наименее изученными. На наш взгляд, причины быстрого возвышения Никона следует искать в нижегородском периоде жизни и деятельности будущего патриарха. Исследователи русской культуры XVII века давно обратили внимание на тот факт, что большинство участников т.н. кружка ревнителей древнего благочестия, или боголюбцев, либо были нижегородцами по происхождению, либо их деятельность была тесным образом связаны с «нижегородскими пределами»[2]. Историко-культурная подоплека данного обстоятельства, детально проанализированного Н. В. Понырко, заключается в факте связи боголюбцев с обновленным после Смутного времени Макарьевским Желтоводским монастырем[3]. Тот факт что Никон, будучи крестьянским сыном, бельцем, а затем и священником мог быть знаком со многими будущими боголюбцами, или, по крайней мере, пересекался с ними в нижегородский период своей жизни и деятельности, хотя и высказывался в исследовательской литературе, не был детально рассмотрен[4]. Попытаемся подробнее рассмотреть нижегородский круг знакомств Никона.

Сведения о нижегородском периоде жизни патриарха немногочисленны и содержатся лишь в «Известии», написанном клириком Никона Иваном Шушериным вскоре после смерти патриарха. В «Известии» говорится, что Никон родился в мае 1605 г. «в пределах Нижнего Нова-града, в веси нарицаемой Велдемановой… от простых но благочестивых родителей, отца Мины и матери Мариамы». При рождении мальчик был назван Никитой. Вскоре после рождения ребенка мать умерла и воспитанием Никиты занялась некая женщина Ксения « зряще сиротство и малость возраста Никитина». Отец Никиты снова женился, мачеха «зело к оному Никите бысть зла» и несколько раз пыталась убить пасынка, которому лишь чудом удалось избежать смерти. Когда мальчик стал старше, отец «вдаде его в научение» некоему учителю. Однако вернувшись домой, Никита, стал забывать Божественное писание. Для продолжения образования он «взял нечто из дому отца своего пенязей» и отправился в обитель Макария Желтоводского к некому старцу Богодуховенну». Приняв от Никиты вклад, старец передал его игумену монастыря и тот разрешил ему жить в обители. Через некоторое время, поддавшим уговорам, Никита вернулся домой, женился, затем переехал в церковь «некоего села» где  «во священники посвятися». Прожив «в некоем селе» несколько лет, Никита вместе с супругой переселился в Москву, где «зря суету мира сего и непостоянство», убедил супругу к пострижению а сам отправился на Анзерский остров, где также принял постриг под именем Никона[5]. Если верить автору «Известия», то со времени своего приезда в Москву будущий патриарх в «нижегородских пределах» больше не был. Как видим, в тексте «Известия» нет ни одного прямого указания о контактах Никона с кем-либо из боголюбцев в нижегородский период его деятельности. Однако подобные упоминания есть  в других источниках.

В «Житии Илариона, митрополита Суздальского», написанного в начале XVIII века, неизвестный автор, ссылаясь на рассказ стража Московской соборной церкви Романа, говорит о том, что Никон, еще будучи бельцем, ходил «поучения слушать» к отцу будущего митрополита Илариона, священнику Анании, «проживающему в то время в приселке Кириково «яже близ веси, именуемыя Лысково»[6]. Священник Анания, проживающий в Кирикове, действительно был тесно связан с боголюбцами и, в частности, с Иваном Нероновым. Последний, как следует из его «Жития» даже проживал в доме этого священника, «понеже иерей той Анания зело искусен бе муж в Божественном писании»[7]. Примечательно и то, что Неронов, перебравшись в Нижний Новгород, а затем в Москву, продолжал поддерживать тесное отношения с семьей Анании. Летом 1641 г. Из Московского Большого Дворца в Кириково прибыл пристав Иван Леонтьев для взятия поручных записей в каком-то деле у попа Петра Ананьина и его брата дьякона Ивана – сыновей Анании. Братья отказались подчиниться светскому лицу и пристав, силой заковав их, доставил к себе на подворье в Лысково. Однако, как потом жаловался пристав, прибывший из Нижнего Новгорода Иван Неронов вместе с селянами «в вечер поздно пришли разбоем ко мне, холопу твоему, на подворье… тех колодников отбили и железа с них разбили, а меня… убили до смерти и пограбили…»[8]. Видимо, из-за этого случая священник Петр Ананьин был вынужден переехать в Москву. По крайней мере, в «Житии» Илариона отмечается, что произошло это «некия ради вины»[9]. В Москве Петр Ананьин был священником в Казанском соборе, протопопом которого являлся все тот же Иван Неронов[10]. Кроме тесных отношений с Нероновым, священник Анания был связан родственными отношениями и с другим известным боголюбцем-епископом Павлом Коломенским. Сын Анании, Иван, будущий митрополит, был женат на сестре Павла Ксении [11]. Не мог ли священник Анания и быть тем «неким учителем», к которому крестьянин Мина отправил своего Никиту? В литературе  высказывались предположения, что Анания был духовным наставником будущего патриарха, и в его доме Никон мог познакомиться с Иваном Нероновым, будущим рязанским митрополитом Иларионом, Аввакумом Петровым и другими боголюбцами [12]. Но в «Житии Илариона» говорится, что Анания проживал в Кирикове с начала 30-х гг. и до этого был священником в Нижнем Новгороде. Как известно, с этого времени Никона уже не было в «нижегородских пределах» и, следовательно, вряд ли мог быть знаком с Ананией даже будучи священником  «некого села»[13]. В «Житии» приводится рассказ о предсказании Анании Никону: «будеши ты в чину великого сана патриархом». Данный сюжет, надо полагать, был заимствован автором из «Известия» Ивана Шушерина, где также говорится о «некоем тотарине», предсказавшем юноше Никите Минову патриаршество. Это не кажется удивительным, учитывая, что «Известие» было весьма популярным сочинением конца XVII – XVIII века. Известно несколько сотен списков «Известия»[14]. Сведения, имеющиеся в «Житии Илариона» о знакомстве и даже духовной связи будущего патриарха Никона со священником Ананией, который впоследствии якобы даже уступил патриаршество Никону, видится недостоверными[15].

Упоминания о знакомстве с Никоном в нижегородский период его жизни содержатся и в сочинениях знаменитого «огнепального» протопопа Аввакума Петрова, который, как и большинство боголюбцев, был нижегородцем по происхождению. В «книге толкований» Аввакум, давая негативную характеристику деятельности Никона, упоминает о родном селе патриарха: «от моей родины та деревня не далеко, верст с пятнадцать… А  он (Никон – А. М.) детинка – бродяга был, и у Макария Желтоводского поводился в крылосе, - Никитка Минин»[16]. В другом своем сочинении протопоп, говоря о своей родине, «за Нижним, около Курмыша», отмечал: «Мы с Никоном патриархом ис тех мест, знаем там. Я от попа родился, а Никона черемисин Минька добыл в деревнишке»[17]. Однако свидетельства Аввакума о его знакомстве с Никоном в нижегородский период жизни вызывают сомнения у историков. Так, Н. Ф. Каптерев отмечал, что Аввакум «вероятно…совсем не знал Никона, как хорошо не знал его и тогда, когда тот сделался патриархом»[18]. Действительно, в пользу данного утверждения говорит и большая разница в возрасте между Аввакумом и Никоном – последний был на 15-16 лет старше протопопа. Вместе с тем, некоторые исследователи допускают возможность встречи Никона с будущим протопопом в селе Лыскове, где Никон мог быть священником[19]. Если допустить возможность этого знакомства, то оно, надо полагать, было мимолетным. Последующих контактов и тесных отношений между Никоном и Аввакумом не последовало. Сам Аввакум был духовным сыном Ивана Неронова и до конца своей жизни испытывал глубокое почтение к своему наставнику. По собственному признанию, Аввакум «рукоположен во дьяконы двудесяти дет с годом, и по двух летех в попы поставлен»[20]. Произошло это в 1641-1642 и 1643-1644 гг. Позднее Иван Неронов «бил челом патриарху Иосифу об Аввакуме, чтобы «быти ему в Юрьевце Поволжском…в протопопех». Поставление Аввакума протопопом состоялось 23 марта 1652 г.[21]. Вскоре Аввакум был изгнан своей паствой из Юрьевца Поволжского и отправился в Москву, где опять же нашел приют у того же Неронова[22]. Тогда же, видимо, в мае 1652 г. боголюбцы, в числе которых был и Аввакум, подали на имя царя формальную челобитную о Никоне как о желаемом кандидате в патриархи[23]. Личная позиция Аввакума, в то время человека нового и малоизвестного в Москве, не сыграла в выборах патриарха никакой роли. Протопоп, надо полагать, полностью доверился мнению своих старших товарищей – боголюбцев[24]. Находясь в Москве, Аввакум от других боголюбцев мог узнать некоторые факты жизни  Никона и впоследствии изложил их в своих сочинениях.  Важность этих сведений заключается в том, что они подтверждают данные «Известия» Ивана Шушерина о ранних годах жизни Никона.

На наш взгляд, реальный круг знакомств будущего патриарха в бытность его в «нижегородских пределах» был связан со Стефаном Внифатьевым и выходцами из братии Макарьевского Желтоводского монастыря.

Биографические сведения о Стефане крайне скудны. Ряд исследователей считает, что он происходил из Новгорода[25]. Другие называют родиной Стефана Старицкий уезд[26]. Более убедительной является гипотеза С. А. Белокурова, считавшего родиной Стефана Нижегородский уезд на том основании, что впоследствии в его окружении было немало нижегородцев, и, кроме того, в Макарьевском Желтоводском монастыре хранился синодик с развернутой записью его рода[27]. Предположение С. А. Белокурова частично подтверждаются и отказной книгой села Лысково 1665 г., в которой среди бобылей церкви Воскресения Христова указан «Любимко Внифантьев», по-видимому, брат Стефана[28]. Около 1645 г. Стефан был поставлен протопопом «Благовещенского собора, что у государя на сенех» и одновременно становится духовником молодого царя Алексея Михайловича [29]. Именно Стефан, судя по данным источников, и явился организатором кружка ревнителей древнего благочестия при царском дворе и способствовал переезду в Москву многих боголюбцев-нижегородцев. Прямых указаний на связь и знакомство Стефана с Никоном по нижегородскому периоду жизни последнего нет, но примечательно, что будущий патриарх одним из самых первых нижегородцев-боголюбцев появился в Москве – уже в 1646 году. Произошло это, надо полагать, не без содействия царского духовника, имевшего большое влияние на юного царя. Знакомство Стефана и Никона могло произойти в «нижегородских пределах».  Стефан, который, по отзывам современников, был человеком книжным и весьма образованным, мог быть тем «неким учителем», к которому крестьянин Мина отдал в обучение своего сына Никиту. Неслучайно Стефан впоследствии активно содействовал и тому, чтобы Никон стал патриархом.

С выходцами из Макарьевской Желтоводской обители Никон мог познакомиться во время своего пребывания в монастыре. К их числу необходимо отнести Корнилия, игумена монастыря в 1647-1649 гг. Примечательно, что Корнилий стал игуменом в то время, когда в Москве уже действовал кружок боголюбцев во главе с царским духовником Стефаном, где важную роль играл Никон. В 1649 г. Корнилий  переезжает в Москву, где становится архимандритом. Богоявленского монастыря в Китай-городе. Менее чем через год, 10 января 1650 г. «по государеву указу» Корнилия из трех кандидатов избрали казанским митрополитом[30]. Вплоть до своей смерти в 1656 г. Корнилий выступал активным сторонником Никона и также активно  содействовал выбору Никона в патриархи[31]. Не менее стремительным было продвижение по лестнице церковной иерархии и других представителей братии Макарьевского Желтоводского монастыря. В 1649 г. игуменом Боровского Пафнутьевского монастыря, пользовавшегося вниманием первых Романовых, стал Симеон. Спустя два года, 9 марта 1649 г.он был рукоположен архиепископом Сибирским и Тобольским[32].После перевода в Москву в 1649 г. Корнилия, игуменом Макарьевского Желтоводского монастыря стал Иларион, бывший священник села Лыскова [33]. В 1656 г. Иларион становится архимандритом Нижегородского Печерского монастыря и спустя несколько месяцев был поставлен Никоном архиепископом Рязанским и Муромским[34]. На место архимандрита Нижегородского Печерского монастыря вместо Илариона был поставлен другой выходец,  из все той же Макарьевской обители – Филарет, впоследствии ставший первым нижегородским митрополитом[35]. Примечательно, что братия Печерского монастыря просила поставить архимандритом другого человека – старца Исаакия[36]. Способствовал Никон и продвижению по лестнице церковной иерархии и другого постриженика Макарьевского Желтоводского монастыря – Павла. Павел был тесно связан с боголюбцами, и, в частности, с семьей старца Анании и Иваном Нероновым[37]. Можно предположить, что во время своего пребывания в Макарьевском монастыре Никон познакомился с Павлом. О расположении Никона к Павлу свидетельствует тот факт, что, став в июле 1652 г. патриархом, он уже 17 октября рукополагает Павла епископом на коломенскую и каширскую кафедру[38]. Впоследствии Павел был одним из тех, кто не принял церковную реформу Никона и был отправлен в ссылку и скончался при загадочных обстоятельствах[39].

    Никон, покинув «нижегородские пределы», сохранил связи со своими знакомыми по Макарьевскому Желтоводскому монастырю. Об этом косвенно свидетельствует одна из челобитных сибирского архиепископа Симеона. В документе, адресованном царю Алексею Михайловичу в 1651 г., Симеон, говоря об «умножении всякого беззакония» в своей епархии, просит направить в Сибирь священников, «которые б были искусны, и духовны, и не бражничали». При этом владыка ссылается на то, что у Новгородского митрополита Никона и казанского митрополита Корнилия «на также пребеззаконние всякие дела есть твои государевы указные грамоты, что им по твоему государеву указу те пребеззаконные всякие дела ведать и унимать… А у меня… такие твоей государевой грамоты нет»[40]. Поскольку Симеон в это время находился в Сибири, знать о наличии у Никона и Корнилия указанных грамот он мог от самих Никона и Корнилия, с которыми, видимо, состоял в постоянной переписке. Н. В. Понырко также впервые обратила внимание на тот факт, что Симеон, как и рязанский архиепископ (в последствии – митрополит) Иларион, были духовными детьми патриарха Никона[41]. Произойти это духовное родство, по мнению исследователя, могло в «лысковские» времена[42]. Важно также отметить, что будучи патриархом, Никон в проведении своей церковной реформы также опирался, в основном, на своих знакомых по Макарьевскому монастырю.

Примечания:

1.                   Библиография работ о патриархе Никоне см.: Бубнов Н. Ю. Никон//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып 3.Ч.2 СПб., 1993 С. 403-404; Богданов А. П.Русские патриархи. 1589-1700. Т.1. М., 1999 С. 489-492; Севастьянова С. К. Материалы к «Летописи жизни и литературной деятельности патриарха Никона». СПб., 2003 С. 459-483.

2.                   Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1875 Т. 1 С. 30 Прим.1: Рождественский Н. В. К истории борьбы с церковными беспорядками, отголосками язычества и пороками в русском быту XVII в. (Челобитная нижегородских священников 1636 г. в связи с первоначальной деятельностью Ивана Неронова)// ЧОИДР, 1902. Кн. 4 С. 14.

3.                   Понырко Н. В. Обновление Макариева Желтоводского монастыря и новые люди XVII в. – ревнители благочестия//ТОДРЛ, Л., 1990 Т.43. С.58-69.

4.                   Погодин М. П. Замечание о родине патриарха Никона и его противников//Московитянин, 1854 Т.4. № 17-20. С. 137-138; Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Время патриаршества Иосифа. М., 2003 С. 105-106, прим. 7; Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Духовные движения XVII в. М., 1995. С. 108; Лобачев С. В. Патриарх Никон. СПб., 2003 С.55-57; Севастьянова С. К. Указ. соч. С. 8.

5.                   Известие о рождении и воспитании и о житии Святейшего Никона патриарха Московского и всея Руси, написанное клириком его Иоанном Шушеровым. М., 1871. С.1-5.

6.                   Житие преосвященного Илариона, митрополита Суздальского, бывшего Флорищевой пустыни первого строителя. Казань, 1868. С. 19.

7.                   Материалы для истории раскола…Т.1. С. 256.

8.                   Центральный Архив Нижегородской области. Ф. 579. Оп. 589. Ед. хр. 130. Л.1.

9.                   Житие преосвященного Илариона… С. 5.

10.                Материалы для истории раскола…Т.1. С. 28, 30.

11.                Житие преосвященного Илариона… С. 4-5.

12.                Зеньковский С. А. Указ. соч. С.76, 108; Лобачев С. В. К вопросу о ранней биографии патриарх Никона//Средневековая Русь. Сборник научных статей к 65-летию со дня рождения профессора Р. Г. Скрынникова. СПб., 1995. С. 57.

13.                По предположению С. В. Лобачева, «неким селом» где Никон был священником, могло быть Лысково. См.: Лобачев С. В. Указ. соч. С. 57.

14.                Бубнов Н. Ю., Лавреньев А. В. Иоанн Корнильев Шушерин-Рипатов// Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып 3.4.2 СПб., 1993 С. 70.

15.                См.: Морохин А. В. Свидетельство «Жития» Илариона, митрополита Суздальского о поставлении на патриарший престол Никона и проблемы его научной критики. (В печати).

16.                Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения. М., 1997. С. 236.

17.                Демкова Н. С. Сочинения протопопа Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества. Материалы и исследования. СПб., 1998. С. 85.

18.                Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т.1. Сергиев посад, 1909. С. 312-313, 36.

19.                Лобачев С. В. Указ. соч. С. 57.

20.                Житие… С. 72. См. также: Шашков А. Т. Аввакум Петров//Словарь книжников и книжности...Ч. 1. СПб., 1993 С. 16.

21.                Сироткин С. В. К. биографии протопопа Аввакума//Старообрядчества в России (XVII-ХХ вв.) Сб. научных трудов. М., 1999. С. 243-245.

22.                Житие… С. 79.

23.                Лобачев С. В. Указ. соч. С. 57.

24.                Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… С. 312.

25.                Леонид (Кавелин), арх. Сведения о славянских рукописях. М., 1887. Вып 2. С. 208; Голубцов А. П. прения о вере, вызванные делом королевича Вольдемара и царевны Ирины Михайловны. М., 1892. С. 94-95, прим. 39; Голубинский Е. Е. К нашей полемике со старообрядцами. М.. 1905. С. 32-38, прим.5.

26.                Румянцева В. С. Кружок Стефана Внифатьева//Общество и государство феодальной России. М..1975. С. 180. В более поздней работе автор считает, что «нельзя исключить и того, что Стефан мог быть выходцем из псковского духовенства» См.: Румянцева Стефан Внифатьев и кружок ревнителей благочестия// Исторический лексикон. XVII век. М., 1998. С. 474.

27.                Белокуров С. А. Арсений Суханов. М., 1891. Ч.1. С. 66, 170, прим. 7.

28.                Нижегородская Государственная Областная научная Библиотека им. В. И. Ленина. Отдел рукописей. Ф. 6. оп.1. Ед. хр. 4. Л. 65 об.

29.                Смирнов С. Древнерусский духовник. М., 1913. С. 253.

30.                Два доклада царю Алексею Михайловичу об избранных Освященным собором кандидатах на архиерейские кафедры//ЧОИДР, 1905. Кн .3. Смесь. С. 25. Подлинник см.: РГАДА Ф. 153. Оп. 1. Д. 19. Л. 1

31.                Об этом см.: Лобачев С. В. Указ. соч. С. 105-108.

32.                Выходы государей царей и великих князей Михаила Федоровича, Алексей Михайловича, Федора Алексеевича, всея Руси самодержцев (С 1632 по 1682 год.) м., 1844. С. 239.

33.                О том, что Илларион до своего пострижении был священником села Лыскова, упоминает в одном из своих сочинений видный старообрядческий писатель дьякон Федор. См.: Титова Л. В. Послание дьякона Федора сыну Максиму// Христианство и церковь в России феодального периода. Новосибирск, 1989. С. 106.

34.                Воздвиженский Т. Историческое обозрение рязанской иерархии. М., 1820. С. 136. Настольная грамота Илариона опубликована А. Н. Пискаревым. См.: Пискарев А. Н. древние грамоты и акты Рязанского края. СПб., 1854. С. 79-84.

35.                Уже будучи нижегородским митрополитом Филарет в 1686 г. просил патриарха Иоакима «от священнослужения и всякого архиерейского управления быти свободну, а быти по обещанию в том Макарьевском монастыре». Выбор монастыря для своего пребывания Филарет мотивировал тем, что «всяк взыскует своего духовного отечества, где кто породился». (Пискарев П. Описание Троицкого Макарьевского Желтоводского второклассного мужского монастыря. Н. Новгород, 1846. С. 18. См. также Древняя Российская Вивлиофика. Изд. 2-е. Ч. 16. М., 1791. С. 123; Добровольский М. Попытки к собранию и изучению церковно-исторических материалов в конце XVIII в.// Нижегородские Епархиальные Ведомости, часть неофициальная, 1893. № 2. С. 57.

36.                Добротворский С. Описание Печерского Нижегородского Первоклассного монастыря//Нижегородские Губернские ведомости, 1849. № 42. С. 466.

37.                Об этой связи свидетельствует переписка Павла с Иваном Нероновым, к сожалению, не сохранившаяся. См.: Материалы для истории раскола… Т. 1. М., 1875. С. 79-80.

38.                Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. СПб., 1877.

39.                Урушев Д.А. К биографии епископа Павла Коломенского//Старообрядчество в России (XVII- ХХ вв.) Вып 3. Сб. научных трудов. М., 2004. С.32-41.

40.                Литературные памятники Тобольского архиерейского дома. XVII век. Новосибирск, 2002. С. 301.

41.                Данный факт известен по записке подьяка Федора Трофимова. См.: Материалы для истории раскола…Т.4. С. 295.

42.                Понырко Н. В. Указ. соч. С. 66. прим 47.